– Понимаешь, Стефан, я заметил странности в своем самочувствии, – говорил он как-то своему сыну держа того на руках сидя в кресле возле окна, – Такое чувство, будто какая-то нечеловеческая сила сидит во мне и просыпается по моему или не моему желанию. Она становится все сильнее и сильнее и давит изнутри мне на грудь, как будто хочет разорвать меня на маленькие кусочки внутри моего тела. Она становится такой большой и такой сильной, что распространяется по всему телу: сначала в голову, затем по позвоночнику опускается вниз. Мои ноги будто приклеиваются к земле, а руки становятся тяжелыми, и я ощущаю большую силу в них, будто смогу разломать на кусочки все, что только захочу, даже большую стену с одного только удара. Мой слух становиться острым, и я слышу все, что находиться в радиусе многих метров, а зрение не видит ничего кроме одной цели, на которую я положил взгляд. Перед глазами я не вижу ничего, кроме цели и множества искр, что сыплются с неба, похожих на молнию, что появляется во время сильной грозы. А когда эта сила заканчивается, чувствую сильную слабость, от которой я еле дохожу домой. Глаза слипаются и клонит в сильный сон. Это «что-то», как будто сжирает мою энергию во время приступа, а после него ничего не остается. Как думаешь, сыночек, я чем-то болен? – не поднимая головы Лоренс опустил взгляд на сына, что был занят разглядыванием его галстука. Лоренс, как всегда, был одет в брюки с подтяжками, белую рубашку с галстуком и туфли, которые как сейчас стояли на полу рядом, а он был обут в домашние клетчатые тапочки.
– Не знаю, папа, – пожал плечами мальчик, на миг подняв взгляд. Он был одет по