Теперь представьте себя, что вы живете в Москве, а где-нибудь в Минусинске приговорили какого-то бомжа. Вы ведь и знать об этом ни чего не будете, и ни какого значения для вас это не будет иметь. Нам, конечно, трудно представить себя, что нет ни радио, ни телевидения, ни газет, ни Интернета. Еще труднее нам представить, что нет оппозиции, которая постоянно использует СМИ, чтобы самые незначительные периферийные волнения представить вселенской катастрофой. И уж совсем за гранью нашего понимания то, что по всей империи постоянно происходят какие-нибудь волнения, в результате которых постоянно кого-нибудь казнят.
Нам трудно все это себе представить, но давайте попытаемся. Где-то на задворках империи мелкий чиновник вынес смертный приговор ни чего не значащему бродяге. Тут нет вообще ни какого события. Даже если в тот момент в Иерусалиме был какой-нибудь римлянин, вскоре вернувшийся в столицу, о чем он будет рассказывать друзьям? О ценах на рабов, о местной кухне, о том, какие платья шьет себе Клавдия Прокула, о том, что местные легионеры вконец распустились и далее в том же роде. Этот римлянин, может быть, проходил в ста метрах от Голгофы во время казни, но он на это и внимание вряд ли обратил, для него это было бы событием примерно такого же масштаба, как если бы кто-нибудь из нас увидел, как менты куда-то тащат пьяного – скользнул взглядом и в памяти не задержалось. Он даже друзьям о таком пустяке рассказывать не станет. Неужели же он побежит к знаменитому римскому историку и будет настаивать на том, что это грандиозное событие надо непременно включить в анналы империи? Для историка такое событие не являлось бы даже незначительным, это вообще не событие, это будни, повседневная рутина.
Для нас то, что связано с земной жизнью Христа – один из ключевых моментов человеческой истории. Мы живем по календарю, который начинается с рождества Христова. И вот мы совершаем примитивную психологическую ошибку, вопрошая, как такое значительное событие могло не оставить ни какого следа в римской историографии? А ведь напротив, следовало бы очень удивиться, если бы такой незначительный факт заинтересовал историка той поры.
Как же нам доказать, что Христос на самом деле существовал, если римская и еврейская историография не в силах нам в этом помочь? Вы уже поняли, что на «Новый завет» как на показания свидетелей, в разговоре с рационалистами вам ссылаться не придется. Они отрицают ценность этой книги, как исторического документа. Если мы хотим не перебранки, а полемики, то должны опираться только на такие факты, свидетельства, доказательства, которые ни у одной из сторон сомнения не вызывают.
Мне