Брызги, ржание испуганных лошадей, человеческая толчея, отчаянная божба! Бежим, перебегая дорогу перед отчаянно затрезвонившим трамваем, пробегаем мимо испуганной лошади, которую тщетно пытается успокоить извозчик…
… зеркальных витрин первых этажей, захлопывающихся ставен, хлопающих парадных, перепуганных кошек и собак, которые пытаются забиться чёрт те куда, не соображая от страха ровным счётом ничего!
Порыв ветра бросает с балкона тяжёлый цветочный горшок в нескольких метрах от нас, звенит разбитое стекло…
… а мы бежим и хохочем, потому что, чёрт подери, мы молоды и влюблены! Эта не та любовь, которая всерьёз и надолго, а просто Париж, весна, молодость…
Так, взявшись на руки, вбегаем в парадную.
– Здравствуйте, дядюшка Жан, – звонко приветствует старикана Валери, а вслед за ней, чуть запоздав, звучит и мой голос.
Наверх, наверх, наверх… дробно стучат каблуки по деревянной лестнице, поскрипывающей под ногами. Распахивается дверь и захлопывается так, что отлетает штукатурка! Проворачивается со скрежетом ключ…
… и я подхватываю Валери на руки.
– Погоди, – неохотно, но решительно отстраняется девушка, – я в грязи по самые брови!
– Я тебя и такую…
– Не надо, – всё также мягко говорит она, но горе тем, кто обманется этой кажущейся слабостью!
Вздыхаю протяжно… на что Валери смеётся и целует меня в лоб.
– Дурачок! – говорит она, тут же отстраняясь, – Я тоже хочу! Просто я не хочу – так…
С примусом я немного приспособился, да и в целом упорядочил свой быт. Вскоре кастрюля с горячей водой уже кипела, а жестяное корыто было вытащено на середину комнаты.
За окном по-прежнему грохочет гром, дребезжит оконное стекло, и тоненькая струйка воды уже стекает с подоконника с подставленный кувшин. На улице страшно, темно, и наверное, опасно…
… но тем разительней контраст!
Омывая тело Валери, особое внимание уделяю всяким чувствительным местечкам. Не только попа, соски и аккуратно подстриженный треугольник промеж ног, но и поясницу, лопатки, розовое ушко…
– Всё, – хрипло говорит она, выходя на подстеленное полотенце, – иначе я сейчас…
Валери не договаривает, но и так всё понятно. Подхватив корыто, несу его в туалет, где очень осторожно сливаю воду в унитаз. Канализация в доме… нежная.
Впрочем, плевать! Вода для меня уже нагрелась, и моя девушка, озорно поблёскивая глазами и сдувая падающие на глаза локоны, манит пальчиком, показывая на корыто.
… я как статуя из древних веков. Не столь совершенный, но такой же мраморный! Ну или бронзовый… не суть. Местами особенно. А когда она, уже закончив мытьё, опустилась на колени…
Потом… сильно потом мы лежали, прижавшись друг к другу. Валери задремала, уткнувшись мне в плечо и тихо посапывая.
Я же, несмотря на приятную истому и опустошённость,