Машинально подскочил, но остановился. Какой смысл? Все равно за две недели он не сделал ни одной фотографии для выставки. Да и не сделает, куда ему до таланта брата. Надо звонить и отказываться. Хотя лучше молча уехать и все. Кому он тут нужен, посудачат и забудут. Уехать в какую-нибудь дыру, устроиться физруком в школу, учить детей бегать и отжиматься, хоть какая-то польза будет.
Телефонный звонок отвлек его от размышлений. Михаил Петрович, ну, конечно.
– Алло.
– Костя, здравствуй, дорогой! Как твоя работа, движется? Я тут подумал, может все-таки как-то ускоришься, а? Я понимаю, ты человек творческий, все дела, но я-то – человек деловой. Мне нужно, чтоб ты поскорее определился. Давай-ка завтра приходи часиков в 11, обсудим, с датами определимся. Да?
– Михаил Петрович, честно говоря, я не уверен.
– Не уверен? Хорошо, давай в 12 или в 14, так нормально?
– Да я не об этом. Я в целом про выставку. Я не уверен…
– Концепт можно обсудить, ты же знаешь.
– Я не уверен, что мне это нужно.
Михаил Петрович рассмеялся так искренне, как делают только дети и «хозяева жизни».
– Костя, дорогой, ты чего решил закончить карьеру? Так я тебе это быстро организую. Ты давай-ка свои творческие закидоны оставь для творчества, выспись и приходи. В 11. Либо вместо тебя будет выставляться Макс.
– В смысле, Макс, как?!
Собеседник закончил звонок не попрощавшись.
Костя пялился на смолкший телефон. Макс? Серьезно? Этот выскочка постоянно терся около Кости, пытался подражать его фотографиям, сам из себя ничего не представлял, но пыль в глаза пускать умел. Многие пророчили ему успешное будущее, если тот постарается, подучится, получит шанс.
Отдать свой шанс Максу? Ну уж нет! Пусть таланта, как у брата, нет, но не зря же Костя целый год вертелся в кругу фотографов, слушал их рассказы из практики, пересматривал их работы, фотографировал втихаря… Да, свои фотографии он никому еще не показывал, но вдруг сейчас самое время. Уехать можно в любой момент. Как иногда говорил ему Витя, если уж позориться, то до конца.
Челюсть снова заныла, Костя решительно покидал причал. Прав Михаил Петрович, нужно выспаться. А утром – покупать новый фотоаппарат.
ЖЕЛАННАЯ ИГРУШКА
Никита поймал момент и ринулся к бабушкиному серванту. На секунду замер прислушиваясь. Вода шумит – бабуля в ванной. Он положил ладошки на стекло дверцы. Прохлада. Следом приложил свой любопытный носик, заглянул внутрь и засмотрелся: большие тарелки, разрисованные дивными узорами, тарелочки поменьше, вазочки, чашки, стаканы разных форм и размеров. Две огромные полки.
Между посудой стояли фарфоровые и стеклянные фигурки. Человечки и зверюшки. Трогать их четырехлетнему