Он замирает. Упирает лбом в мой, сжимая затылок ладонью. В глаза мне смотрит неотрывно, а потом на губы взгляд опускает.
– Уверена? – шепотом надсадно.
Конечно же, нет! Даже наоборот. Уверена, что не хочу, чтобы он останавливался! Но когда я опускаю взгляд вниз и цепляюсь им за край тату с изображением той самой кухарки, злость во мне подобна напалму. Вспыхивает, сжигая все теплое и нежное, что успело созреть.
– Остынь, Лука, не то мороженое потечет, – отталкиваю его ладонью. Он щурится, с недоверием наблюдая за мной. Странная? Да, пусть так. Он и сам ведет себя не лучше.
Варламов так ничего и не говорит. Просто открывает крышку десерта и набрав полную ложку мороженого, забирает его в рот. Я снова повелась на его игры.
–И вообще, – произношу, прочистив горло. – Я хочу, чтобы ты уяснил раз и навсегда. Между нами нет и ничего не может быть, Варламов.
Он изгибает бровь
–Это почему?
–Потому что с таким как ты, я в жизни не начну отношения! Что за глупые вопросы?! В общем, либо я пошла, либо больше никаких намеков и флирта!
Он молчит. Наклонившись к моим коленям, набирает полную ложку мороженого.
– Ну это совсем не интересно, Ослик.
Я пожимаю плечами.
– Ну тогда пока.
Поднимаюсь с кресла, а он тут же перекрывает мне дорогу.
– Стой. Ладно, – поднимает ладони вверх. – Хрен с тобой. Дружить так дружить.
Я киваю и усаживаюсь обратно. Принимаюсь за десерт. Между прочим, он безумно вкусный. Варламов так внимательно следит за моими губами, пока я облизываю ложку, что мне становится не по себе.
– Ну и? – спрашивает он, поедая сладость из общей банки.
– Ты о чем?
Лука обводит рукой пространство.
– Как тебе это место? Как ресторан?
– Красивый, мне нравится. Странно, что я никогда здесь не была.
– Да ничего странного, Вершинины тут и не могут быть. Это ресторан моего друга, Илая Неймана, – произносит он, будто ни в чем не бывало.
– Не сказать, что я удивлена. Что-то подобное ожидала услышать. А вы прям как семья? Там столько фото ваших. Совместные рыбалки, отдых, помимо соревнований…
– Это плохо?
– Это прекрасно. Я даже немного завидую. У меня нет семьи. Мама была раньше, но ее не стало два года назад.
Его взгляд становится цепким и напряженным.
– А братья? – голос, как и взгляд. Без ножа режет.
– Да что братья? Да, они помогли мне, забрали к себе. Но если Глеб еще адекватный, то Рома – отбитый напрочь. Не складывается у меня с ним… – замолкаю на полуслове. Мне стыдно говорит с ним о Вершининых. Варламов и так видел слишком много моего позора. Не хочу, чтобы жалел меня. Жалость унизительна.
– Я заметил, – кивает он. А я продолжаю молча есть мороженое.
– Если хочешь, я объясню этому рептилоиду, что девочек обижать не стоит… – раздается его тихое, и я прыскаю от смеха. А спустя мгновение понимаю, что именно он