Фома стал открывать все папки, ссылки. В одной из листовок было написано. “Если Вы одиноки и нуждаетесь в помощи, мы ждём Вас. Мы поможем Вам.”
Фома очень нуждался в помощи и отказываться от такой возможности не собирался.
«Так, писать не буду. Опять нарвусь на бездушную машину. Пойду к ним в офис, если там разумное существо будет шанс на успех. Хоть котомку с сухарями да дадут, а мне сейчас всё пригодится», – подумал Фома, нашёл их координаты и пошёл на выход.
Пришлось снова вернуться на скамейку. На ходу Фома не умел пользоваться картой на экране. Пришлось опять повозиться. Забив координаты фонда, Фома обрадовался, дом оказался буквально за углом. Фома, не теряя больше времени, пошёл. Подходя к дому, где находился фонд, заметил несколько желающих помощи у дверей. Это, по всей видимости были такие же бедолаги, как Солома. Недо-люди, недо-звери. Калеки убогие. Было и несколько вполне здоровых, упитанных просителей. Вряд ли стоящие в очереди, у дверей благотворительного фонда, стояли там, чтобы сдать денег. Все стояли за помощью и лучше деньгами. Почти никто не общался, все стояли молча. Фома не стал терять время в пустую. Любая информация полезна.
– А что, уважаемые, здесь и правда помогут? – обратился он ко всем и ни к кому. На него посмотрели с недоумением.
– Кому как, – ответил получеловек-птица с одним вялым крылом на спине, – говорят, одному новичку даже в реале ремонт в квартире сделали и здесь обучение оплатили.
Реал, как понял Фома, это была жизнь в нормальном мире.
– А могут и послать, – подключился нормальный с виду человек в рабочей одежде, – у нас почти вся бригада сюда пришла, всем отказали. Я последний остался.
Этот, скорее всего по контракту работает в Администрации. Солома же говорил, роба, хавчик.
– Больше всех шансов у детей. У них установка такая, детям помогать, – обернувшись, добавила немолодая женщина, – что бы всегда была пища и жильё. Они много детских заведений в Системе поддерживают и в реале с детскими домами работают.
Наверное, её тема, или работает в детском доме или хочет открыть, подумал Фома.
Очередь продвигалась, никто не делился своей историей, или стыдно было, или считали ненужным посвящать посторонних. Все молча заходили по одному, по приглашению.
Подошла очередь Фомы, он