Владислав Ходасевич. Чающий и говорящий. Валерий Шубинский. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Валерий Шубинский
Издательство: Издательство АСТ
Серия: Автор как персонаж
Жанр произведения:
Год издания: 2022
isbn: 978-5-17-146076-1
Скачать книгу
многочисленны и явственны.

      Вот одно из вершинных стихотворений позднего Баратынского:

      На что вы, дни! Юдольный мир явленья

      Свои не изменит!

      Все ведомы, и только повторенья

      Грядущее сулит.

      Недаром ты металась и кипела,

      Развитием спеша,

      Свой подвиг ты свершила прежде тела,

      Безумная душа!

      И, тесный круг подлунных впечатлений

      Сомкнувшая давно,

      Под веяньем возвратных сновидений

      Ты дремлешь; а оно

      Бессмысленно глядит, как утро встанет,

      Без нужды ночь сменя;

      Как в мрак ночной бесплодный вечер канет,

      Венец пустого дня!

      А вот Ходасевич – “Душа”, стихи 1908 года:

      О, жизнь моя! За ночью – ночь. И ты, душа, не внемлешь миру.

      Усталая! К чему влачить усталую свою порфиру?

      Что жизнь? Театр, игра страстей, бряцанье шпаг на перекрестках,

      Миганье ламп, игра теней, игра огней на тусклых блестках.

      К чему рукоплескать шутам? Живи на берегу угрюмом.

      Там, раковины приложив к ушам, внемли плененным шумам –

      Проникни в отдаленный мир: глухой старик ворчит сердито,

      Ладья скрипит, шуршит весло, да вопли – с берегов Коцита.

      Стихотворение Ходасевича замечательно (оно выше всего, написанного им прежде, кроме “В моей стране”), но при этом перекличка с Баратынским очевидна: Ходасевич пишет как будто по канве своего предшественника. Если у Баратынского внешний мир ограничен, тесен, но подлинен, а “возвратные сновидения” – это (вполне возможно) образы этого же бедного мира, по второму и третьему разу являющиеся к уже изведавшей их душе, то Ходасевич переосмысляет расхожую фразу “мир – театр, люди – актеры”, уличая внешние страсти в поддельности. Душе стоит слушать только скудные, но настоящие звуки отдаленного мира, мира между жизнью и смертью: шуршание весла, скрип ладьи, ворчание глухого…

      Можно воспринимать это как своего рода манифест. Как бы ни было бедно это настоящее, это инобытие, поэт не перестает быть наследником и двойником Орфея. Но его участь одновременно и величественна, и жалка. Он – бедный Орфей.

      …Еще ручьи лепечут непрерывно,

      Еще шумят нагорные леса,

      А сердце замерло и внемлет безотзывно

      Послушных струн глухие голоса.

      И вот пою, пою с последней силой

      О том, что жизнь пережита вполне,

      Что Эвридики нет, что нет подруги милой,

      А глупый тигр ласкается ко мне.

      Отец, отец! Ужель опять, как прежде,

      Пленять зверей да камни чаровать?

      Иль песнью новою, без мысли о надежде,

      Детей и дев к печали приучать?

      Пустой души пустых очарований

      Не победит ни зверь, ни человек.

      Несчастен, кто несет Коцитов дар стенаний

      На берега земных веселых