– Мы понимаем, что эти слова стоили вам немалых усилий, ваша светлость. Каковы будут ваши пожелания?
– Наши пожелания – дать ему какую-нибудь должность, которая позволит ему жить в почете и благополучии… Но только чтобы у нас не возникало при этом необходимости принимать его или читать его назойливые письма.
– Ваша светлость, – очень мягко произнес Ксевет, – если вы хотите избавиться от этого господина раз и навсегда, вам нужно просто сказать об этом.
– Нет, мы имели в виду вовсе не это. Он не сделал ничего дурного.
Воспоминания о тысяче мелких жестоких поступков опровергали его слова. Увы, никто, кроме Майи, не счел бы их несправедливыми, а кроме того, нехорошо было ворошить прошлое и пережевывать старые обиды просто потому, что он стал императором.
– Мы не желаем ему зла. Мы просто хотим, чтобы он оставил нас в покое.
– Ваша светлость, мы подумаем, что можно сделать. – Ксевет помолчал и добавил очень неохотно, как будто опасался, что эти слова навлекут на него немилость: – Возможно, вам известно, что такие вопросы находятся в ведении лорд-канцлера.
– Тогда поручите это дело ему. Нам все равно, лишь бы с этим было покончено.
– Да, ваша светлость, – почтительно ответил Ксевет. Взглянув на часы, он напомнил: – Скоро девять.
– Значит, надо идти, – сказал Майя, желая поскорее завершить этот неприятный разговор. – Мы благодарим вас всех.
– Ваша светлость, – поклонились придворные, и Телимедж распахнул перед ним двери.
Майя боялся, что Мичен’тэйлейан, малый приемный зал, окажется уменьшенной копией Унтэйлейана, но, к счастью, это оказалось не так. На его взгляд, он был излишне роскошно отделан – золото и слоновая кость подчеркивали темный цвет кожи Майи. Однако зал был обставлен удобной мебелью: здесь стоял длинный стол и массивные мягкие кресла, здесь было тепло, и в целом, это была вполне подходящая комната для деловых встреч.
Когда Майя и его сопровождающие вошли в приемную, их уже ждали следователи – двое мужчин и женщина, одетые небогато, но достойно; у всех на шее висели ключи ученых. В отличие от прелатов и маз, ученые не давали обетов бедности, но среди них редко можно было встретить богача. Сетерис говорил, это потому, что они все глупцы, но Майя, глядя в усталые осунувшиеся лица Свидетелей, не увидел никаких признаков глупости.
Они успели лишь назвать свои имена – Пелар, Айджевет, Севесар – все они были учеными второго ранга, когда прибыл задыхающийся от быстрой ходьбы, негодующий Чавар в сопровождении множества секретарей. Майя был вынужден довольно долго ждать, пока Чавар устраивался в кресле и рассылал секретарей с бесполезными поручениями, чтобы продемонстрировать свою значимость. Майя подумал о том, вел ли себя лорд-канцлер так же при Варенечибеле, и усомнился в этом. В конце концов, лорд-канцлер объявил, что он готов, и Майя кивком разрешил меру Севесару, старшему