– Я согласен! – без колебаний ответил отец. – Думаю, что и мои парни поблагодарят нас за это, ведь они уже проехали с нами никак не менее пятидесяти коссов, а им еще возвращаться обратно в нашу деревню.
На следующем привале отец объявил, к немалой радости своей охраны, что они могут возвращаться. Прощаясь с нашими людьми, я попросил их передать привет всем друзьям и знакомым. Я помню также, что дал им старую и потертую рупию, попросив передать ее моей сестре, чтобы она носила ее на шее как амулет, который напоминал бы ей обо мне. Страшно подумать, при каких обстоятельствах я через много лет вновь увидел эту монету.
Этим же вечером, уже после отъезда нашей охраны, мой друг сообщил отцу, что до Индора осталось всего два коротких перехода, и предложил пройти их разом за один день. Он пояснил, что ради этого, если согласен отец, нам надо будет пуститься в путь еще затемно, иначе нам не поспеть. Он добавил, что если носильщики паланкина не станут соглашаться на такой изнурительный марш, то он легко уговорит их, посулив им целого барана, которого он сможет получить почти бесплатно у своего знакомого старосты в одной из деревень на дороге. Мой отец, похоже, немного обиделся на него и сказал, что у него хватит денег заплатить не только за несчастную овцу, но и поднести носильщикам хорошие подарки, если те согласятся идти весь день без отдыха.
– Очень хорошо! – согласился с ним мой друг и со вздохом и не без зависти добавил: – Раз вы готовы на такие расходы, то вам и решать это. У нас же, у бедных солдат, увы, нет ничего, кроме нашего оружия.
– Да, я могу себе это позволить! – сказал отец и, не скрывая гордости, похвастал: – У меня сейчас хватает денег. Я продал дом и землю, чтобы не нуждаться, когда я начну служить у раджи Индора.
– Вот здорово! – восхитился я. – У тебя, наверное, есть тысяча рупий!
– А что, если и побольше? – сказал он и переменил тему разговора; мне же показалось, что мой друг и его противный приятель украдкой обменялись при этом многозначительными взглядами.
Было совсем темно, когда мы отправились в последний переход до Индора. Неожиданно начался дождь, дорога размокла и сделалась скользкой. Вскоре носильщики поставили паланкин на землю и заявили, что далее идти во мраке и по такой грязи они отказываются. Отец ввязался с ними в ожесточенную перебранку; я же проснулся, вылез из паланкина и спросил у моего приятеля разрешения ехать с ним на лошади. Он согласился, правда, на этот раз не так охотно, как ранее, однако посадил меня перед собой, после того как носильщиков все же заставили идти дальше. Оглядевшись, я заметил еще, что не вижу нескольких солдат, и спросил, где они. Мои слова привлекли внимание отца, и он тоже спросил у моего друга, куда они действительно