Отдыхая, Джен медленно облетела дом. Славик Тихонович между тем переоделся, включил уборщика и поднялся в кабинет, где тут же засел за компьютер. Рон полностью вернулся, и они с Джен расположились по разные стороны от Славика. Правильное послойное сканирование мозга – сложное занятие для юного ангела, не умеющего пока даже спать по частям.
– Я еще не совсем отдохнула, – жалобно сказала Джен, когда ее опять потащили работать, но Рон пропустил ее жалобу мимо ушей.
– Прежде всего, надо прочитать мысли, которые крутятся в «корке» сейчас, – объяснил Рон. – Это элементарно. Они всегда самые активные. И почти в точности похожи на то, как мы с тобой обычно разговариваем.
Да, кстати. Обычно ангелы действительно не разговаривают так, как это делаем мы с вами. Они общаются несколько иначе. Ну, как если бы мы общались мысленно. Поэтому, когда вы читаете: «Рон объяснил» или «Джен возразила», пожалуйста, имейте в виду, что это говорится не в прямом смысле слова.
Джен настроилась на волну Славика Тихоновича. Прочесть его текущие мысли не представляло никакого труда. Славик писал мемуары о собственном внуке, и львиная доля его мыслей крутилась вокруг этого. Но в первую очередь Славик подсчитывал, сколько он уже написал и какую сумму может принести его труд. Одновременно он представлял себя на пресс-конференции среди восторженных поклонников, отпихивающих друг друга, чтобы первыми взять автограф.
– Я не могу разобрать за всем этим, кто его внук! – воскликнула Джен. – Тут такая каша!
– Что значит «не могу»! – перебил ее Рон. – Определяй за десять секунд. Ответ на поверхности. Не определишь – накажу!
Джен нырнула в Славика чуть ли не целиком, но никак не могла отыскать в его голове образ внука. Она нашла там кучу образов его дочери, ее мужа, двух младших внучек, соседского пса, президента страны и огромное количество изображений Дюшки Клюшкина – последнего человека. Образ Дюшки, очевидно, перебивал в голове Славика образ собственного внука, и у Джен ничего путного не получалось. Ясно ей было только то, что внук этого мутанта – пацан совершенно необычный, раз на мемуарах о нем Славик Тихонович рассчитывал хорошо заработать. Зато было неясно, какие мемуары, если мальчик вроде как жив и здоров. А может, не здоров? Но больного мальчика в голове Славика Джен тем более не могла нащупать. Десять секунд пролетели, как одна.
– Между прочим, подсказка все это время была у тебя перед глазами, – заметил Рон, когда Джен сказала: «Я сдаюсь». – На по-верх-нос-ти. В самом прямом смысле этого слова. Посмотри на письменный стол.
Джен посмотрела. Там в рамочке стояла большая объемная фотография полноватого улыбающегося мальчика с всклокоченными волосами и подписью: «Мой любимый внук».
– Не может быть! – вскрикнула Джен, увидев снимок.
– Еще как может!
– Ладно, –