Вот почему всем лучше, когда я не говорю. Проблемы возникают, стоит мне заговорить. Я – поэт. Душой я анархист. Я не патриот. Я аморальный. Я – актер. Мое настоящее имя Леонард Зелиг, знаменитый человек-саламандра. Я общаюсь всегда и со всеми, изоляция – это не мое.
Часто мне кажется, что я – кто-то еще. Но не могу вспомнить, кто именно. Вот я и должен быть тем, кто я есть. Заточенный в доме смеха. Слишком много зеркал. Чье это лицо? Все зеркала двойственны, как темное зеркало, через которое пробралась Алиса, чтобы попасть в Зазеркалье. На той стороне она осталась такой же, какой была на этой? А я? Я – не тот, кто я есть. Я – противоположность Бога. Бог и дьявол, глядящие друг на друга в зеркало. Оба никого не видят. Это ужасно, стареть в таком количестве зеркал.
Один японец рассказал мне историю о яйцах. Когда ты держишь в руке яйцо, его воспоминания передаются тебе через скорлупу. Бог – это яйцо, чья сердцевина везде, а периферия – нигде. Я одном из моих снов я кладу яйца в задний карман. Потом мой интерес вызывает девушка. Когда тростью я задираю ей платье, чтобы посмотреть, какого цвета у нее трусики, она толкает меня, и я сажусь на яйца. Мне так хотелось взглянуть на ее трусики, что я забыл про яйца. Мы все забывали про яйца. Теперь мы все помним. Секрет хорошего рассказчика историй – заставить слушателей забыть про яйца. Если ты забываешь про яйца, вспомнить о них – особое удовольствие. Ты можешь по достоинству оценить, как это хорошо, вспомнить, только если речь о чем-то забытом. То, что мы ищем, обычно неподалеку. И слишком близко, чтобы увидеть. На нашем затылке.
Они восторженно встретили меня, когда я вернулся в Лондон. Нет. Не было этого. Все сон. Мое детство было сном. Оно было каким-то фильмом. Но мы никогда не закончили монтаж. Я – человек, который провел жизнь, прячась в фильмах, под вымышленной личностью. Но что, по-твоему, реальность? И почему ты должен так думать? Что ты считаешь личностью? За кого ты себя принимаешь? Других это устроит, и они позволят тебе играть эту роль или выгонят со сцены, забросав гнилыми фруктами? Если никто не верит, что мы такие, какие есть, на самом деле тогда кто мы?
Идентификация всегда уходит от нас в темноту. Мы сидим в темноте и теряемся в фильме. Мы тонем в темноте, как тонем в темноте секса, любви. Ты создаешь персонаж. Даешь ему имя. Другие соглашаются участвовать в выдумке, будто ты – персонаж с этим именем, если ты соглашаешься участвовать в выдумке, будто