– Не грипп это, – сердце матери давало подсказку. – Здесь что-то другое.
– Не придумывай, сколько я вас лечила, и кашель был таким же и жар – всё одно, простуда и есть, – Валя продолжала настаивать на своём. – Все дети болеют, от кашля ещё никто не умирал.
– Температура не сбивается, надо опять Степановну звать.
– Нечего человека по пустякам дёргать. Сегодня не сбивается, а завтра проснётся, и будет всё в порядке. Валера не первый раз болеет, пора бы уже привыкнуть.
Ночь прошла на нервах. Валера хрипел, плакал, звал маму, не понимая, что она рядом и разговаривает с ним. К процессу успокоения подключалась бабушка, но ненадолго. Быстро выбивалась из сил и ложилась спать. Рано утром Ирина послала Алёшку за Юлией Степановной.
Через два часа Валеру и его маму увезла скорая в районную клинику. Там и выяснилось: не грипп у ребёнка, а двустороннее воспаление лёгких.
– И как такое могло случиться? Откуда? Морозов ещё и в глаза не видели, а внук уже такую холеру подхватил, – сетовала на свою ошибку Валя, сидя перед телевизором рядом с засыпающим мужем. – Это ж как ещё у Иринки предчувствие сработало? Я же была уверена – ничего серьёзного.
– Молочка хлебанул малый, – вдруг признался Денис в полудрёме.
– Какого? Когда?
– Вас дома не было, а он банку из холодильника вынул, ну я и налил.
– Ах ты ж, чёрт старый! – воскликнула Валя, больно ударив мужа по бедру. – Ему нельзя холодного! Он с рождения слабенький!
– А я откуда мог знать? Меня никто не предупреждал, – лениво отмахнулся муж.
– Как откуда? С самого первого раза было сказано: только тёплое давать, на улицу без шапки не водить…
– А я и не водил, – прикрыл глаза Денис. – Вы ж сами тут с ним, а меня не подпускаете.
– Не просыхаешь, поэтому и не подпускаем. И как я теперь перед Ирочкой оправдываться буду? Эх, натворил ты дел, бестолковый.
Оправдываться не пришлось. Не до этого было. Валере становилось всё хуже и хуже. Врачи боролись за жизнь двухлетнего мальчика, как могли, но лечение не дало должных результатов. Десятого сентября в дом Фроловых нагрянула страшная весть.
– Ой, божечки мои! – причитала Валя, лёжа на кровати лицом в подушку. – Ой, внучек мой! Валерочка! Да как же так? Ой, грех на мне, упустили время! Упустили, чтоб пусто было этой болячке чёртовой! Как же я теперь дочери в глаза смотреть буду?! Валера! Валерочка!
Похороны прошли так, как и положено: со слезами, воплями, диким воем убитой горем матери. Целую неделю Ирина не могла свыкнуться с потерей маленького сына, ночами майки да штаны слезами обливала, а днём ходила сама не своя, как неживая.
– Ирочка, поесть тебе надо, – Валя уговаривала дочь съесть хотя бы кусок чёрного хлеба. – Ты вся серая стала, посмотри на себя. Не дай Бог и с тобой что-то случится, я же не переживу, – сквозь слёзы произнесла отчаявшаяся