21 мая. В Москве пришлось ждать поезда на Курск около шести часов. Этим временем я и воспользовался, чтобы съездить к одному из своих знакомых, который, как я знал, всегда добросовестно просматривал каждый номер «Русских Ведомостей», – не читал ли чего он о гимназистах. Обыкновенно в летнее время чрезвычайно трудно бывает застать знакомых в самой Москве, – все переселяются на дачи; но на этот раз я был счастливее – знакомый был случайно дома. Он мне и сообщил, что, по известиям «Русских Ведомостей», заграничная поездка казанских гимназистов сомнительна, а в каком номере это сообщалось, не помнил, а потому и просил за недосугом самому мне порыться в лежащих тут же номерах. Быстро просматривая, я не нашел в них, однако, нужного сообщения, а случайно прочел свежее известие из Каира, касавшееся чумных заболеваний в Александрии, и известие самого успокоительного свойства. Нечто подобное в этом отношении сообщил мне и уполномоченный Палестинского Общества, к которому я зашел от знакомого. Он сказал, что на днях у него взята паломническая книжка студентом Лазаревского института, который отправляется а Александрию для изучения восточных языков. «Если, – размышлял я, – студент не боится ехать в Александрию, то и гимназистам ничто не может помешать ехать за границу». Но о гимназистах уполномоченному положительно ничего не было известно. Я отправился тогда в университет в том предположении, что канцелярии его, без сомнения, известно, поедет ли (с казанскими гимназистами) за границу доцент их Недзвецкий, или нет, – но ошибся. Канцелярий в университете оказывается не одна, а три: канцелярия правления, канцелярия совета и еще какая-то канцелярия. Обратился за справкой в первую; говорят: не здесь; обратился во вторую – говорят: пройдите в соседнюю комнату. В этой-то последней мне и сообщили, что ни один из их доцентов не получает за летние каникулы командировки за границу, а если кто думает ехать туда за свой счет, то об этом канцелярия может и не знать. И я ушел, как говорится, ни с чем, решившись ехать во Святую Землю один независимо от того, поедут ли туда гимназисты или инет. И, помолившись у Иверской часовни пред иконой Богоматери, поручив себя Ея водительству, с вечерним поездом выехал по направлению к Курску. [5]
22 мая. В Орле, пересаживаясь на Елецкий поезд, чтобы заехать на родину, от одного своего земляка узнал, что, по известиям газеты «Свет», заграничная экскурсия казанских гимназистов не состоится. Это сообщение, которому я не мог не доверять и к которому отчасти уже был подготовлен, имело то последствие, что, приехав на родину, я несколько иначе распорядился своею поездкой – решил задержаться здесь не один день, как было предполагал, а пятеро суток, рассчитав 27 мая вечером (на Вознесенье) выехать с родины, в воскресенье прибыть в Киев и к 1 июня в Одессу. В самом деле, если гимназисты не едут за границу, то и мне нет уже смысла торопиться