– Да, мы разные люди, и нам никогда не сойтись. Но давайте пожмем друг другу руки, простим друг друга и разойдемся навсегда, чтобы больше никогда уже не встречаться!
– Вам нечего прощать меня. Я никак вас не оскорбил.
– Что ж! Вымаливать у вас извинений не буду. Я вижу, господин Толстой, вы не только храбры, но и упрямы. Не знаю, как на войне, но в современном общежитии у подобных господ есть много шансов, чтобы покинуть наш мир прежде установленного им времени. Например, в результате несчастного случая на охоте.
– Прекрасно же! Значит, будем драться.
Отсчитали двадцать шагов. В качестве барьеров бросили на траву свои пыльники, сразу ставшие мокрыми от росы. Стоя рядом, плечом к плечу, зарядили ружья; наконец, разошлись по барьерам.
– Готовы? – выкрикнул Толстой.
– Вполне.
Тогда младший из классиков прокричал:
– Я хотел поставить вас к барьеру и посмотреть. Что ж, мое желание исполнено. И теперь я могу сказать, что я вас прощаю, – и с этими словами Толстой поднял ружье и дважды выпалил из двух стволов.
– Слава Богу! – воскликнул Тургенев, размашисто перекрестился и тоже выстрелил в небеса.
– Только никакого шампанского мы вместе пить все равно не поедем, – усмешливо заметил Лев Николаевич, – прощайте же, Иван Сергеевич! – Он подобрал с земли свой пыльник, приторочил ружье к седлу и вскочил на коня.
«Могло такое случиться? – думал Богоявленский, покачиваясь на кожаных сиденьях люксового авто. – Да запросто!»
Трудно сказать, что было бы, когда б дуэль и впрямь состоялась.
Толстой, боевой офицер, стрелял не худо.
Иван Сергеевич тоже был знатный и меткий охотник. Поэтому, если б решили биться до смерти, ждать беды. История российской литературы имела шанс потечь по совершенно другому руслу. Могли бы два (несостоявшихся) классика друг друга насмерть уложить – в дуэльной истории бывали подобные случаи.
Ладно, Тургенев – он к тому моменту основные свои хиты написал, вот и хрестоматийные «Отцы и дети» были готовы. Хотя все равно жалко – не появилось бы романов «Новь» и «Дым», и «Стихотворений в прозе» не случилось, включая гимна могучему, великому, правдивому и свободному русскому языку. Не было бы ни ужинов с Флобером и Доде, ни мощного продвижения русской литературы в Европе, чем европейски образованный Тургенев всю жизнь занимался.
Но Толстой, если б пал на той дуэли, потерял куда больше – и мы вместе с ним! Ведь к 1861-му не написаны были ни «Война и мир», ни «Анна Каренина», ни (естественно) «Воскресение».
Не случилось бы толстовского учения и яростного отрицания православной религии, которые весьма расшатали и без того некрепкое здание самодержавия. И кто знает, может, ни Октябрьской революции в итоге не произошло бы, ни Махатма Ганди (корреспондент и последователь Толстого) не прозвучал с такой силой с толстовскими идеями ненасилия…
Однако