Прошло столько лет, но ей до сих пор чудится иногда неестественно высокий голос, громко вскрикивающий от удивления и боли. Но это все, что у нее есть. Дина так и не смогла четко вспомнить, что же на самом деле произошло в знаменательный день после звездопада.
Она подумала о том, что, несмотря на промелькнувшие годы, все осталось по-прежнему: старый дом так же ревностно хранит свои секреты, загадочно шумит по ночам, хлопает дверьми и словно бы играет со своими хозяевами. Только София как всегда ничего не замечает. Она живет спокойной и размеренной жизнью. Ухаживает за садом, готовит вкусные обеды и ужины для своего мужа, занимается домом и иногда пишет скучные короткие письма родителям и сестре. Она всегда надежно укрыта в своей раковине и не желает показываться наружу.
Правда, в последнее время и София против воли стала подмечать кое-что необычное. И эти открытия ее совсем не обрадовали.
С приездом Дины обстановка в доме неуловимо изменилась. И делать вид, что это просто ветер гуляет на чердаке или переворачивает бельевые корзины в подвале, становится все труднее даже для такой разумной женщины, как Софи. Ей, всегда такой собранной и невозмутимой, теперь стало постоянно что-то мерещиться, дом будто тихо дремал все эти годы, ожидая, когда же его снова разбудят неведомые силы. Или, может быть, Дина сама, словно мощный катализатор, привела в действие, казалось бы, уже насквозь проржавевшее колесо судьбы.
София всегда любила свой дом. Для нее, реалистки, начисто лишенной фантазии, он олицетворял стабильность и покой, а также некую сентиментальную память о добрых днях детства. Поэтому, когда родители и младшая сестра решили переехать, ей виделось абсолютно правильным продолжать жить здесь теперь уже вместе с мужем. София хорошо понимала, что сестра никогда не захочет сюда вернуться, хотя и считала ее прошлые страхи лишь игрой воображения. Дине же, оставившей родной город, когда девочки были совсем маленькими и вернувшейся домой лишь несколько месяцев назад, она никогда ни о чем не рассказывала.
И вот теперь, Софии стало казаться, что тогда в детстве ее маленькая сестрёнка придумала далеко не все. Иногда она была готова поклясться, что слышит негромкое пение на чердаке, топот грубых башмаков, а временами ощущает жуткий холод.
Она вспомнила, как сестра будила ее по ночам, просила согреть или жалобно умоляла перестать топать и не пугать еще больше. София, и сама никогда не отличавшаяся особой храбростью, терпеть не могла, когда ее поднимают среди ночи. После этого она обычно долго не могла заснуть, растревоженная не столько жалобами сестры, сколько собственными страхами, почерпнутыми из готических рассказов, найденных однажды у бабушки. Разозленная и немного напуганная, София выгоняла малышку из своей комнаты, а утром, стараясь скрыть проявленную слабость, жестко отчитывала ее и жаловалась маме. Тогда ей