Да не ассоциируется у меня моё ледяное пламя с водой! Я и не контролирую его особо, если стыдливо признаться про себя. Оно выплёскивается во время эмоциональных вспышек, и для меня похоже скорее на огонь, чем на спокойную воду в этой плошке.
– Хорошо, – магистр закрывает рукой лицо, и я вижу выступивший у него от раздражения плавник на тыльной стороне ладони. Морской змей, значит. Учит драконицу магии воды, значит. Вот ведь умора! Только не смешно почему-то. – Давайте так, Лораси. Пламя драконов зависит от их эмоций? Тогда…
Мужчина вдруг поднимает руку с голубеньким плавником и начинает вертеть указательным пальцем. В чаше на парте предо мной закручивается самый настоящий водоворот, вода темнеет, повторяя цвет той, что на глубине морей и океанов.
– Сейчас вода перед вами бушует и вашему пламени должно быть легче на неё откликнуться. Успокойте воды.
Я бросила на него красноречивый взгляд. Расшифровывалось, как: «Вы издеваетесь?!» Но орать на магистра, пусть даже он и морской змей, я не могу, а потому…
Направила свою злость внутрь. Пламя начало прорываться и покрывать корочкой льда столешницу, и я раздражённо зашипела, загоняя его обратно, оставляя снаружи лишь малую часть, ту, что рванула к чаше, сиганула в глубину водоворота… и вынырнула, оставив спокойную воду с тонкими льдинками, плавающими на поверхности.
– Лучше, – кивнул магистр, проведя ладонью с растопыренными пальцами над чашей и преобразовав кристаллики льда в жидкость. – Но за то, что заставили провозиться с вами лишние пятнадцать минут, получаете предварительный, хмм, кол.
Это всё потому, что я драконица? Вот ведь… морской змей натуральный!
Мужик же с улыбкой черканул карандашом в списке группы, отмечая мои достижения. Я печально вздохнула и поплелась на пару по менталистике, благо, что пока теоретической и общей для всего потока первокурсников. Можно просто сползти под парту и поспать. Потому как вечером предстоит делать основную домашку, а ночью опять работать с гадом ползучим.
***
Морения, королевство морских змеев
«Возможно, убийство – не такая плохая идея, – пришла к выводу Колетт, заметив в дверном проёме за высокой спинкой стула сидящего во главе стола председателя знакомое лицо и опустив чашечку с ароматным белым чаем на блюдце. – Особенно, если предполагаемый убиенный – не человек, и слово «гуманность» к нему не применимо». На чайных вечеринках Королевского Торгового Общества, где Колетт сейчас и присутствовала, сидя по правую руку от председателя, чай, как водится, был превосходный. Вот и приходилось ублажать словами богатеньких торговцев, сверкавших драгоценными металлами и камнями, чтобы поставки во дворец новых сортов из тёплой и богатой на разнотравье и прочее эльфийской Лесифании были превалирующими. В последнее время уж больно часто сорта чая у владельца столичного банка, дающего