В золотых колесницах кони.
Раб пробуждающийся из камня
Рванёт; судорогой сведённый торс.
Вернёшься; уставшими от красоты руками
Закрыть ворота бархатных штор.
В частном доме
Глядя в жерло пламенного рассвета
И говоря о пустом,
Бросить на стол
Руку с небрежно вложенной сигаретой.
Смеяться, когда солнце ползёт по кругам пруда;
Тихая камышовая дрожь,
Запах сосны, и цвет облаков похож
На подолы танцовщиц Дега.
Кажется, мир сам с счастьем тебя венчает,
Тысячецветен, ярок;
И никогда не бывать огарком
Твоим терпеливым свечам.
И, сомненье последнее истребя
Тебя снова решили предать,
Вероломно обманут ты
И уже не стремишься туда –
На вершины твои, на мечты.
Сердце броситься хочет вон
Из груди и в дыму умереть,
Оно больше не вытерпит никого
Принимать, обожать и хотеть.
Оно, сердце, устало, оно дрожит,
Зная правду, взахлёб клянёт,
И всех тех, кому хочется биться и жить,
Оно больше уже не поймёт.
И, сомненье последнее истребя
В том, что стоит еще раз спеть,
Ты качнёшься по дням, где, увы, для тебя
Никому уже не гореть.
Сбежавшая Муза и Сатана
В темноте
В фате лунной
Под мотыльковый гул
На берегу
Является Муза.
Каждая тень, толсто, пружинисто, грузно
При виде её кривляется, прячется,
Бьётся под камень, лишь бы ей не заметиться:
С её руками
Боится встретиться.
Звёзд бельмовские лучики-жала
Слепят безбожно, собаки лают;
Муза – рассерженная! – сбежала,
Преданная до слёз и злая.
Хоть каждая тень, любая свету преграда –
При виде её исчезают, бегут,
Хрупкая Муза села на берегу
У роз отцветающего сада.
«Муза, прекрасная! – слышится стон поэтов,
Глухо, как из могильных ям. –
Вы оскорбились. Я плохо пишу – за это?
Господи, Муза, так я ведь пишу бл***м».
Холодом в мир из-под земли проникло
Чьё-то дыхание, полное нежных музык,
С Музы ветер сорвал голубую тунику;
Чьё-то дыханье очаровало Музу.
Эмигрант
Ливень шёл, шумно шёл,
Молний пламень горел до рассвета
Через белый шторочный шёлк,
Раздуваемый лёгкими ветра.
И теперь только тишь; и молчат
Струны мира, певца и вора,
Только слышно крики грачат
И колёс по воде шорох.
Только-только приблизился новый миг,
Нам готовит судьбу большую,
Я на тёмный смотрю камин,
И от дыма его я щурюсь.
И теперь только я, истребя
За бокалом вина мысль скуки и лени,
Эмигрирую внутрь себя,
Наклоняюсь