К числу дружественных России государств в Москве относили и Бранденбург, с которым в 1656 г. был заключен договор о дружбе и нейтралитете, соблюдавшийся обеими сторонами. После тяжелых неудач 1660 г. именно курфюрсту Фридриху Вильгельму через курляндского герцога дали понять, что желали бы видеть его посредником на мирных переговорах, которые хотели бы провести в Кёнигсберге. В марте 1661 г. курфюрст, готовый выступить в этой роли, просил своего резидента в Варшаве И. Ховербека узнать, как отнесутся к этой инициативе власти Речи Посполитой[305]. Инициатива эта встретила в Варшаве отрицательную реакцию. Более того, на пути выступления курфюрста в роли посредника выступили дополнительные препятствия, связанные с особенностями отношений Бранденбурга – Пруссии и Речи Посполитой. По Велавскому договору 1657 г. курфюрст взял на себя обязательство выслать отряд в 1500 всадников для участия во всех войнах, которые будет вести в будущем Польско-Литовское государство. Фридрих Вильгельм не всегда оказывал такую помощь или старался заменить ее денежными субсидиями[306], но это давало основание королю Яну Казимиру рассматривать курфюрста не как возможного посредника, а как участника конфликта на польско-литовской стороне, как «perpetuus reipublicae foedaratus’a»[307]. Так, когда в 1664 г. был подготовлен проект договора между Речью Посполитой и Швецией, направленный против России, Ян Казимир в письме к курфюрсту выражал убеждение, что тот присоединится к союзникам и примет участие в будущей войне[308]. Представители курфюрста могли участвовать в переговорах как члены польско-литовской делегации. Так, уже весной 1662 г. курфюрст назначил своего представителя для участия в несостоявшихся мирных переговорах[309]. На съезде в Дуровичах в 1664 г. как представитель курфюрста должен был участвовать один из приближенных его наместника в Восточной Пруссии Богуслава Радзивилла Ян Меженьский[310]. В таких условиях для самостоятельных действий представителей курфюрста оставалось мало места. В инструкции Я. Меженьскому от 15 июля 1664 г. ему поручалось, главным образом, следить за тем, чтобы заключенные соглашения не нарушали обязательств курфюрста по отношению к России и Речи Посполитой. Однако до его поездки в Дуровичи дело не дошло, так как признали неудобным, чтобы подданный Речи Посполитой выступал как представитель курфюрста[311].
В Москве первоначально всё же рассчитывали, что бранденбургские дипломаты в Варшаве, даже не выступая как посредники, могли бы способствовать успеху мирных переговоров. В посольском наказе, врученном А. Л. Ордину-Нащокину