Я мужественно держался. Организм отчаянно требовал свое, порой замечая соблазн даже там, где его и вовсе не имелось, – однако я слишком хорошо представлял, чего может стоить пара… неосторожных движений.
Сегодня вести себя достойно оказалось сложно вдвойне. Девушка была не в моем вкусе – но и ее голос, и движения, и даже кукольная внешность буквально излучали столько мягкой покорности, что я на мгновение подумал, что нет ничего плохого в том, чтобы запереть дверь в дедовский кабинет, усадить красотку попой на документы чуть ли не государственной важности и…
– Все, что пожелаете, ваше сиятельство.
Девушка будто прочитала мои мысли – и сама устроилась на край столешницы так, что кухонная униформа обтянула округлое бедро, оставляя совсем немного простора воображению. А когда она еще и подалась вперед, пуговицы на одежде натянули ткань с такой силой, что я на мгновение удивился, как они вообще выдержали… И как выдержал я.
Нет. Нельзя. Выдыхай, Горчаков.
– Премного благодарен, сударыня. – Я осторожно отодвинулся назад в кресле. – Если что-то понадобится – я непременно велю вас позвать. А сейчас можете быть свободны.
– Да… конечно, ваше сиятельство.
На лице девушки не мелькнуло и тени разочарования. Даже наоборот – выражение стало еще более сонливым, будто она собиралась прилечь прямо здесь. И лишь ценой немалых усилий слезла со стола и развернулась ко мне спиной. То ли Арина Степановна начала гонять бедняжку еще затемно, то ли…
Когда поднос с негромким стуком ударился об пол, я почти не удивился. А через мгновение начала заваливаться и сама девушка. Обмякла, осела вниз, словно пыталась усесться на корточки и не удержалась. Потом подалась вперед, едва успев подставить локти. И перед моими глазами предстало зрелище, которое я в любой другой ситуации назвал бы в высшей степени соблазнительным.
Но сейчас что-то явно шло не так.
– Эй… – Я кое-как выбрался из дедова кресла и подхватил девушку за плечо – чтобы не приложилась лбом об пол. – С тобой все в порядке?
Развернуть ее и усадить к себе лицом оказалось не так сложно. Несмотря на аппетитные формы, весила красотка как пушинка – да и сама еще сохранила силы помочь мне. Тело у нее, похоже, работало пока еще как следует.
А вот голова… Да, с головой у девчонки явно творилось что-то не то. Побелевшие щеки, полуоткрытый рот, в котором языку будто вдруг стало слишком тесно. И глаза – без единой мысли, два огромных бездонных блюдца, будто нарисованные на лице голубыми мелками.
Да еще и смотрящие не прямо, а друг на друга.
– Да твою ж… – выдохнул я.
Несмотря на плачевное состояние, двигалась девчонка на удивление быстро. Настолько, что не будь на мне уже привычного набора защитных плетений – вполне могла бы и успеть. Не убить, конечно, – но порезать уж точно. Узкое лезвие примерно с ладонь длиной метнулось к моему горлу, вспороло рубашку