Это явление в исторической части С. в последнее время становилось все более и более проблематичным. И причиной в основном стали новые стройки на набережной и в центре города. Здесь земля самая дорогая и самая престижная. Безусловно, вид на Волгу из высотных зданий великолепный. Но абсолютно не продуманы никем ни парковочные зоны, ни подъездные пути. В результате чего примерно с одиннадцати часов дня движение в этой части безнадежно стоит до глубокого вечера. Иногда проехать через центр С. просто невозможно.
Гриша привык к этому, так как из своего района каждое утро приезжал в самый центр на работу. Поэтому он терпеливо стоял и ждал, когда сможет завершить маневр.
По радио, наконец, закончилась реклама и заиграла музыка. Григорий прибавил звук: голос исполнителя и слова песни совпали с его настроением.
Пара липких слов. Несколько помятых лиц,
Дышащих мне в затылок.
Тихо-то как! А в башне
На часах шесть!
Кто-то родился на свет.
Ему негде сесть. В мире
Аншлаг! Все продано!
В мире, где все,
Что ты можешь сделать сам, – сгинуть!
Здесь тебе все помогут
Совесть твою сплавить!
Верь мне! Мимо волос седых
Смех звезд унесет тебя
И тех, кто знал, но не дошел,
Уснув по дороге в рай!..5
Начался ливень. Он в один момент как будто рухнул на землю. На асфальте быстро образовались лужи, по ним поплыли водяные пузыри, сообщающие, согласно народной примете, что дождь будет долгим…
Гриша слушал песню и искал возможность припарковаться хоть немного ближе к Петербургской. Наконец он остановился. Дождь трепал крупными каплями липы, постриженные аккуратно в форме шаров. По окнам авто стекала вода. И все же Григорий решил не ждать, пока дождь еще усилится, и вышел из машины.
Глава 14. Пожар
Софья Ильинична сидела у окна в гостиной на втором этаже и слушала, как шумит дождь. Она теперь больше стала любить эту комнату. В ней после вечера, когда Григорий затопил камин, как будто поменялся запах. Казалось, что вместе с дыханием каминной трубы задышали и сами стены дома. Раньше она только иногда, проходя мимо в кухню, разговаривала со своим прадедом, точнее с его портретом. Это был ее особый ритуал, когда она собиралась пить кофе.
– Вот и утро наступило, Василий Михайлович! Пора кофе варить… – говорила женщина, по обыкновению не глядя на портрет и протирая свои очки. Она вертела их в сухих руках и манипулировала по стеклам мягкой салфеточкой. Потом убирала ее в карман платья и добавляла: – Какой, дедушка, кофе-то сегодня варить будем? Корицы добавить? А может,