И вновь бегу, и вновь грешу…
Постой, братишка, не дави на газ!
Я был конечно здесь, но так давно.
Скорей всего теперь в последний раз
Проеду все – хоть это все не то.
Родильный дом, где я увидел свет,
Давно снесли – здесь чей-то особняк.
И пустыря, где мы играли – нет.
Исчез куда то мой любимый парк.
Где буйный клен? Где местный стадион?
Где в пыльный двор открытое окно?
Отец еще играл аккордеон,
Врезались в стол костяшки домино…
Но нет стола, хоть сварен был из рельс,
Исчезла бочка – шесть копеек квас.
И дворик наш- он перекроен весь.
На месте горки – пустота сейчас.
Я на углу немного постою,
Где ждал ее и ожиданьем жил.
Здесь все не так, и я не узнаю
Места где рос, учился и любил.
А так хотел природу обмануть:
Обратно в детство, в юность, в старый дом…
Ни наверстать, ни встретить, ни вернуть.
Да даже вспоминать – и то с трудом.
Ну вот и все – довольно бередить,
Что смог – нашел, пора и чести знать.
Ком в горле встал – никак не проглотить,
Ни выплюнуть – с собой придется брать.
Что ж, будем жить, надеясь и крепясь,
В чужой стране, неся за годом год,
Еще по православному крестясь,
Но говоря уже: «Du, Lieber Gott!»
Притормози – послушаю Иртыш,
Пусть чайки память криками сотрут…
А вот теперь, родимый, поспеши!
Пока сердчишко не осталось тут…
Лист осенний упал на плечо,
Как погон, как награда «За труд».
Словно жизнью оплаченный счет
За огонь, что еще не потух.
За глаза, что огнем тем горят,
За тепло и за Бога в душе.
Да еще две горсти серебра
От щедрот пересыпано мне.
Откупорю бутылку вина,
Подниму – за звезду на плечо!
Пей со мной – по бокалу, до дна.
Я живу и настроен – еще!
Я пока не объездил весь мир,
Я хочу еще больше дорог.
Не устал от вина и любви.
Оплачу – присылайте листок!
Давным давно, в отарской пыли,
Когда «вся юность в сапогах»,
Нам кирпичи за счастье были-
Ведь можно спать на кирпичах!
И в перерыв – на стрельбах дальних,
Счастливчик – кто хоть два добыл,
Один для тени – вертикально,
Другой – подушкою служил.
И сон был сладким, крепким, скорым.
Хотя по времени – пустяк.
Теперь – матрас, подушки, шторы…
И хрен уснешь… И спишь никак…
Так дело видно не в заботах,
Что ночи превращают ад,
И не в годах, и не в работах…
Верните мне тот силикат!
Ты играла со мной, как с собачкой,
На коротком держа поводке,
То манила теплом, то иначе —
Туз обиды скрывала в руке.
То