– Где бриллиант? – спрашивает бывший следователь.
Я молчу. Так повторяется несколько раз. Если бы не Пол, из-за которого мне нужно оставаться в живых, пока не смогу раздобыть денег ему на лечение, я бы сказал все, что знаю и не знаю, чтобы только остановить мучения. И черт с ней, с этой земной жизнью, не так уж она прекрасна.
– Молчишь? – кривит губы Грэй и снова включает свою адскую машинку.
Меня сотрясают разряды тока, глаза вылезают из орбит. Я вижу, как между пальцами у меня проскакивают искры. Воздух наполняет запах сожженной плоти. Еще немного, и Грэй испепелит меня в самом прямом смысле этого слова. Но я держусь, правда, теряю сознание.
Наверно, меня облили ледяной водой. Я лежу голый, мокрый.
– Немного отдохнешь, и мы продолжим, – обещает Грэй.
Своих холуев он выставил за дверь. Наверно, уверен, что я сейчас расколюсь. Роберт держит в руках прищепки контактов. Они похожи на двух крокодильчиков, готовых вцепиться в мою плоть.
– Один из них я прицеплю сейчас к твоему члену, а второй воткну в задницу, – говорит Грэй. – Знаешь, что тогда произойдет? У тебя сгорят внутренности, но ты останешься жив.
Не сомневаюсь, что он это сделает.
– Не дури. Ты убьешь меня этим. Я мокрый, вокруг вода. Не надо шутить с электричеством.
Роберт озадачен. Не каждый раз ему приходится пытать собственноручно, а физику он знает слабо.
– Хорошо, что предупредил, – усмехается он. – Но не думай, что тебе будет легче. У меня есть еще масса способов.
Он набирает номер телефона, кому-то звонит.
– Кабан, зайди вниз, – бросает он в трубку.
Тот, кого он назвал Кабаном, не заставляет себя ждать. В помещение спускается грузный полуголый турок, который, похоже, работает в банях массажистом.
– Займись им, – кивает Роберт на меня. – Помассируй его так, как ты это умеешь. Ты должен содрать с него кожу, если он не заговорит. Как только он скажет, что ему есть что мне сказать, останавливайся. – А затем он обращается ко мне: – Слышишь, Марти-Топор. Все зависит только от тебя.
Грэй усаживается на стул и постукивает пальцами по колену. Кабан принимается за работу. Он трет меня сухой шершавой тряпкой. Так и в самом деле можно расстаться с кожей. Начинает саднить, сочится кровь.
Турок склоняется надо мной и шепчет:
– Он назвал тебя Марти-Топором?
– А что? – шепотом, хоть мне хочется кричать от боли, спрашиваю я.
– Это ты тот парень, который убежал сегодня от копов в канализацию?
Оказывается, есть польза от того, что ты знаменитость.
– Да, это я.
– Тогда ударь меня поубедительнее и беги.
Я чувствую, как ремни у меня на руках расстегиваются, хотя турок ни на секунду не прерывает свой ужасный массаж. Как это у него получается – ума не приложу. Упрашивать меня не надо. Я бью его от души в ухо. Оглушенный,