Пару раз я попробовала завязать с ним разговор, но он пресекал любые мои попытки. В какой-то момент я решила, что раз человек не идет на контакт, то и к черту. Буду также молчалива и безучастна. Пусть эта отстраненность сильно мешала нам, но это было лучше, чем ничего. Однако идиллия продлилась недолго. Мы умудрились поругаться по поводу слалома. Я предложила использовать в танце один из элементов, но Витя сразу его отмел и даже ничего слушать не захотел. О компромиссе и речи не шло. Я сдерживала себя, пыталась это проглотить, но мое самолюбие было очень сильно задето. Почему ни одна моя идея им не одобрялась? Лишь в некоторых случаях он соглашался, а обычно отметал все без объяснений.
И я начала доказывать свою точку зрения, почему этот элемент круто бы смотрелся. В итоге мы поспорили. Было видно, как он злился, но по-прежнему старался скрыть в себе любые эмоции.
– Почему ты отметаешь все мои идеи без объяснения причины? – высказалась я.
– Ты сама попросила меня научить тебя. Ты подошла ко мне с этой просьбой, а теперь ты еще и недовольна.
– Да потому что это невыносимо! Если бы ты хотя бы объяснял, почему мои идеи плохие, но ведь я даже не знаю причину. С таким подходом лучше заниматься одной, чем вот так. Я больше не буду тебя обременять своим присутствием.
И я ушла, потому что эти тренировки стали выше моих сил. На следующий день мы не договорились о встрече, и я была даже рада этому. Папа предложил съездить всем вместе на пруд, на что я с удовольствием согласилась. Егор целый час искал свои плавки, оказалось, что они валялись под диваном. Мама набирала целую кучу еды, а папа доставал из кладовки зонтик и надувной матрас. Я, как всегда, собралась быстрее всех и сидела в ожидании, пока вся семья суетилась.
По дороге к водоему папа включил «Ретро FM», а Егор все время причитал, что забыл наушники и не мог это слушать. И иногда в таких несуразных моментах можно найти даже что-то вдохновляющее. В недовольстве брата, закрывающего уши руками, в том, как мама говорила с папой о даче и что там еще можно посадить. Наблюдать за тем, как яркое солнце нежно падало на ее короткие кудри. А от улыбки появлялись морщины, в которых виднелась вся прелесть прожитых лет. В том, как папа постоянно поправлял очки на лице. И даже в ветре, пробивающемся через едва открытое окно. Такие маленькие пустяковые моменты.
Не знаю, что на меня вдруг нахлынуло, но было ощущение, будто скоро эти моменты отнимут у меня. И я больше не увижу, как Егор по вечерам корчит мне рожи, а папа с воодушевлением рассказывает о магазине. Как мама зовет меня, чтобы показать новый рецепт, случайно выпавший в одной из ее кулинарных групп. Ощущение, взявшееся из ниоткуда,