Агрессия есть объёмное понятие со многими переменными, и как таковая она может предстать в общем, обобщённом плане. Однако в своей основе, выделенная специальным планом одной направленности, она предстаёт уже как некая предрасположенность, которая актуализируется причинностью, является нам как поведенческий акт (действие). Это единица малой упрощённой агрессии, которая в своём множестве возрастает до большой агрессии. И такая преемственность перехода от малого к большому могла бы иметь свои смыслы и выражения в длительной исторической перспективе, а сама преемственность свидетельствовать о постоянстве агрессии в жизни людей.
Но насколько тогда мы можем судить (выносить решения), что агрессия есть данность, которая была включена эволюционно в онтологическую структуру человека как определённая предрасположенность? Или же предрасположенность не связана с агрессией, и она принадлежит скорее случайности, той ситуации, в которой действуют силы извне? Это две крайние позиции, в равном удалении от которых, а значит посередине, находится агрессия, окутанная желаниями и интересами. Такое понимание агрессии, когда она в своей заданности предполагает желание иметь (нападающая агрессия) или исходит из необходимости защиты (защитительная агрессия) считается традиционной в проблематике агрессии. Но насколько она сегодня отвечает реалиям агрессии?
Как мы видим, и на основе нового подхода, уже с позиций бытийности и исторической перспективы, мы опять подошли к поставленным целям и задачам, связанным с Веком агрессии. Действительно, какие же изменения в этой общей картине могли привести к всеохватной и всеобъемлющей роли агрессии в мире людей? Как в Век агрессии раскрываются возможности бытия «для меня» и «для нас»?
Теперь, чтобы достигнуть целей, обрисованных с различных позиций, и быть достаточными прежде всего в своих суждениях (читай «решениях») о природе и метаморфозах агрессии, о том, из каких элементов и как происходил её замес, и что стало определяющим в характеристике агрессии надолго, если не навсегда, доведём в кратком экскурсе границы общего поля агрессии до древности и укажем здесь на предрасположенность человека не только к созиданию, но и к разрушению, которая была обусловлена проблемами выживания, а также как на исходное в агрессивном поведении. Перемещая таким образом предмет агрессии в древность, можно будет многое почерпнуть о первоэлементах архаичной агрессии, о том, как жизненная сила была разложена на созидательную и разрушительную в контекстах бытийности древнего человека. И как созидательное в части созидания самой жизни и продолжения рода смогло вылиться в чувство любви, а разрушительное – в полном объёме в агрессию и жестокость.
Такое перемещение предмета и получение сопоставимого материала есть своеобразный методологический приём, о котором французский