Айк сглотнул. Он великолепно знал, что паладин не бросается пустыми угрозами. И даже дышать перестал, опасаясь спровоцировать своего господина.
– Будет исполнено, – придушенно выкрикнул он и бросился по коридору, но вспомнил, что не все сообщил и вернулся.
– Мой господин, прошу простить, но утром мы взяли пленного. Кажется, Светлый маг. Что прикажете…
– Позже, – раздраженно махнул рукой паладин, и Айк снова унесся.
Шариссар прошел в свои покои, раздеваясь на ходу и швыряя вещи на пол, хотя у него не было такой привычки. Но сейчас ему хотелось содрать с себя все, чтобы не чувствовать этот запах. Даже собственная кожа раздражала. Он налил себе вина, ожидая, пока наполнится горячей водой прозрачный пузырь в купальне. Его вырезали из тела гигантского гигантского морского гада. На воздухе мягкий пузырь застывал, становясь прозрачным, но непробиваемым. Так что отверстия для входа и залива воды в нем делали заранее. Такие пузыри могли позволить себе лишь члены Темного двора, обычные оххаронцы обходились деревянными лоханями. Пузырь уже заволокло от пара, когда Шариссар вошел. Замковый маг склонился перед господином и показал белые ладони – доказательство безопасности воды. Паладин залез в пузырь и кивнул, отпуская мага.
– С возвращением, господин, – чародей снова склонился и попятился к выходу. – И позвольте принести вам свои поздравления.
Паладин лег и закрыл глаза, отдаваясь объятиям воды.
– С чем же? – лениво спросил он.
– Ну, как же… С избранницей, конечно.
– Что? – Шариссар повернул голову, а маг побледнел, увидев лицо паладина. Отступил назад, надеясь сбежать.
– Избранница, – неуверенно пробормотал он. – У вас метка… Связь… Образовалась…
Шариссар повернул шею, пытаясь рассмотреть свою спину и правое плечо. Темные глаза стремительно краснели.
– Зеркало! – рявкнул паладин.
Испуганный маг торопливо сотворил зеркало высотой в человеческий рост, потратив почти весь свой резерв и молясь великому Мраку, чтобы этот день не стал последним в его жизни.
Сузившимися, пылающими углем глазами Высший паладин Оххарона смотрел на черный знак, проявившийся на его коже. Метка была бледной, может, поэтому он ее не почувствовал? Или так привык к боли, что не обратил внимания на жжение?
– Убирайся, – сквозь зубы выдавил Шариссар, и маг, испуганно поклонившись, поспешил уйти. Уже за дверью он подобрал полы своего длинного темно-синего одеяния и припустил бегом. Звон разбитого зеркала и яростный рев господина заставили его бежать со всех ног.
Первым делом я бросилась в свою комнату. Честно говоря, врываясь в здание Академии, я все еще испытывала надежду. Все чудилось, что из-за угла покажется смеющееся личико Незабудки… но здесь было тихо и пусто – ни хранительниц, ни учениц.
Я