– Сильнее, Лея!
Щелчок.
– Я бью, как могу!
– Ты совсем не бьешь! – он резко развернул меня к себе, в зеленых глазах вспыхнула злость. – Ты боишься. Боишься ударить даже по этому горшку! Ударь сильнее. Так, как тебе хочется ударить, не сдерживай себя! Изо всех сил.
– Это не правда! – возмутилась я. – Я ничего не боюсь!
– Боишься. Всего, – оборвал он меня и отошел, словно не желая стоять рядом. – На поле ты закрывала глаза, когда к тебе приближались. И падала в грязь, стоило кому-то занести руку. Ты привыкла прятаться, опускать глаза и терпеть. А я хочу, чтобы ты ударила. Изо всех сил.
– Я это и делаю!
– Нет! – холодно оборвал он. – Ты боишься бить. Не от того, что труслива, твоей смелости позавидует и мужчина. Но ты слишком привыкла прятаться. И бояться. А если ты будешь бояться, то бить будут тебя. Бить, трогать, обижать… – Магистр склонился, и в зелени его глаз я увидела свое бледное отражение. И это напомнило мне, как я стояла в пещере с матовым озером и смотрела в другие глаза. – С тобой будут делать, что захотят, Лея. Если ты не научишься давать сдачи. Даже я сейчас могу толкнуть тебя на этот пол, содрать с тебя штаны и…
Плеть просвистела в воздухе и оглушительно хлопнула, соприкоснувшись с досками пола, а я яростно уставилась в лицо мага. Он посмотрел насмешливо.
– И все? Может, мне продолжить?
Плеть взвилась, повинуясь моей руке, и снесла горшок возле магистра. Райден посмотрел на осколки у своих ног и кивнул.
– Вот так уже лучше. Не становись жертвой, – он повернул голову, глядя на меня. – Раз ты не пожелала умирать ради Искры, то будь достойна жить!
Плеть снова оглушительно щелкнула по полу.
– Я не обязана доказывать свое право на жизнь! – яростно выкрикнула я, разозлившись. – Никому, даже вам! Я не виновата, что родилась полукровкой! Или что стала проклятым Отражением! Или что не пожелала подыхать в обители! Я ни в чем не виновата!
И я вновь ударила. Ярость и боль стали плетью, а плеть стала ими. Я била и била, круша все вокруг, выплескивая свои невыплаканные слезы, обиду, горечь и страх. Разрушая, я возрождала себя. Собирала по частям. Я стала черным вихрем, разящим жалом, яростной фурией, желающей убивать. Я кружилась в этом безумном танце под музыку ударов хлыста, и эта мелодия казалась мне лучшей на земле. Моя кисть онемела, но я не останавливалась, пока не поняла, что в этом помещении не осталось ни одного целого горшка. Я разбила их все, наслаждаясь разрушением, звуками бьющихся сосудов и воцаряющимся хаосом.
Замерла, тяжело дыша, и с изумлением осмотрелась.
– О, боги…
Рукоятка выпала из моей ладони, которую я просто не чувствовала. Я повернула голову. Магистр стоял в тени, за полосой света от окна, привалившись к стене. Его глаз я не видела.
– На сегодня достаточно, – безучастно сказал он. – Завтра продолжим.
Он развернулся и вышел, створка качнулась, закрываясь. А я осталась стоять, пытаясь осознать, что сейчас произошло.
Магистр дал мне оружие.