Прочитав внезапную догадку на ее застывшем лице, Гус презрительно хмыкнул.
– Нет, милая, Толя не по той специальности, что ты себе возомнила. И уж точно я не стал бы на это смотреть. – Он брезгливо поморщился. – Присаживайся в кресло, девочка, а одежду оставь при себе. Я под ней ничего нового не увижу.
Жар мигом проступил на щеках. Уля послушно кивнула и опустилась на мягкое сиденье, пока Анатолий отошел к стене и сгорбился над накрытым простыней столиком. Раздался металлический лязг, потом скрежет ножек по кафелю.
Низко склонив голову, Анатолий тащил за собой трехногий столик, на нем стояла бутылка с мутной жидкостью, пара склянок поменьше и знакомая Уле машинка с иглой на конце.
Заканчивая школу, Уля решила, что это событие достойно быть увековеченным, да так, чтобы раз и навсегда. Грядущая взрослость пьянила голову, и они с Вилкой, хохочущие, обмирающие от страха и предвкушения, сбежали с последнего урока, чтобы сделать тату. Им было неважно, каким будет рисунок: надпись, пчелка, кошачьи ушки или купола на всю спину. Главное – сделать это, не струсить, доказать, что тело, так сладко томящееся в школьной форме, принадлежит отныне только тебе самой – взрослой, имеющей право творить все что заблагорассудится.
Они зашли в салон, там пахло дымом и чем-то запретным. Пока за плотно прикрытой дверью шумела машинка, Уля листала страницы каталога. Их выгнали на улицу спустя пятнадцать минут – как только длинноногая девушка с ресепшена поинтересовалась, сколько лет юным посетительницам. Конечно, по дороге домой Уля громко возмущалась, но в глубине души она испытывала облегчение. В жизни и так все было несладко: страх перед экзаменами, постоянные укоры мамы, плачущий Никитка. Не хватало только наспех сделанного тату.
Тогда они решили, что обязательно вернутся. Но к осени идея благополучно забылась. А теперь Уля с ужасом наблюдала за тем, как просовывает в перчатки свои грубые ладони Анатолий.
– Что… что вы делаете? – Голос дрожал.
Уля загнанно обернулась на Гуса.
– О, ничего, что навредит тебе. Просто мы скрепим нашу игру, так всем будет интереснее, правда? Протяни ручку Толе и не дергайся, он этого не любит.
Анатолий сжал и разжал ладони, проверяя, ладно ли сели перчатки, потянулся к бутылке с мутной жидкостью и смочил в ней тампон. В воздухе повис острый запах дезинфекции, от которого в Уле мигом испарились последние силы. Она не могла бороться с сумасшедшим стариком, а испуганный мужчина напротив не был ее врагом, Уля понимала это со всей ясностью. Потому, когда Анатолий протянул ей раскрытую ладонь, она покорно вложила в нее свою.
Гус за спиной одобрительно хмыкнул.
Влажная ткань ловко обтерла Улино запястье. Анатолий отложил в сторону тампон и взял тоненькую полупрозрачную бумагу, на которой был нарисован травянистый орнамент. Такой же, что окольцовывал