– Тебе что-нибудь задали на дом? Если сделаешь домашку сейчас, все выходные сможешь отдыхать.
– Нет, – лгу я.
Он поднимает повыше мой рюкзак, который держит в руке.
– Прихватил на всякий случай.
Немного помедлив, я достаю учебник математики и бумагу. Кассета переворачивается. Негромко играет гитара, женский голос начинает петь, мужской подхватывает. Красиво. Я пытаюсь решить задачу, но в машине нет калькулятора. Мне вдруг хочется, чтобы зазвонил телефон. Я представляю, как мама выходит с беспроводной трубкой и передает ее мне через окно машины. Я бы легла на сиденье. Слушала. Отвечала. Рассказала бы что-нибудь интересное. Но единственной, кто мне звонил, была Ингрид, поэтому я знаю, что это невозможно. Я выкручиваю музыку на максимум. Вся машина вибрирует, а колонки шипят и потрескивают, как будто у меня плохо ловит радио.
Я сбрасываю вещи с сиденья и вытягиваюсь в полный рост. Через люк в крыше видно темнеющее небо. Я представляю, что телефон лежит на сиденье рядом с моим ухом.
В чем была Вена в первый день? – спрашивает Ингрид.
Я не обратила внимания.
Ага, как же. Наверняка в чем-нибудь новом.
Она вела себя так, будто мы с ней незнакомы. Ее одежда интересовала меня в последнюю очередь.
Представь, как она чистит кошачий лоток.
Ты слышала, что я сказала? Всю неделю она вела себя так, будто ненавидит меня.
О боже, я придумала: представь, как она находит в холодильнике заплесневелые остатки еды.
Не хочу.
Как там без меня? Ты пряталась на большой перемене в библиотеке, вместе с ботанами?
Вообще-то я обедала с Алисией Макинтош. Она подарила мне топ с надписью «МИЛОСТЫНЯ» и сказала, что если я буду носить его каждый день, то она позволит мне ходить с ней и занимать ей очередь в столовой за диетической колой.
Ты скучала по мне?
Почему ты спрашиваешь?
Я хочу знать.
А то ты не знаешь.
Я хочу, чтобы ты это сказала. Мне будет приятно.
Иди в жопу.
Да ладно тебе. Скажи.
У окна машины возникает мама. Она машет рукой, привлекая мое внимание. Я не двигаюсь с места. Она показывает на часы – это значит, что уже поздно и она хочет, чтобы я вернулась в дом. Я продолжаю лежать. Закрываю глаза, мечтая, чтобы она отошла от машины. Я пока не готова.
Надрывный юноша возвращается – выходит, прошло полтора часа, – и я зажмуриваюсь крепче и слушаю. Его гитара становится настойчивее, а голос дрожит. У него разбито сердце.
Меня будит стук в окно. Ночью я снова выбралась из дома и спала в машине.
– У меня для тебя сюрприз, – сияя, говорит папа; через стекло