Когда песня закончилась, я схватила Ингрид за руку и вытащила ее из толпы, к Аманде, которая стояла рядом с диджеем, протягивала ему диски и говорила, какие песни включить. Рядом с ними стояли огромные колонки, и воздух вокруг сотрясался от вибрации.
– Что это была за группа? – прокричала я.
– «Кьюр»[2], – прокричала Аманда в ответ. – Нравится?
Я кивнула. «Они потрясающие», – хотелось сказать мне, но этого слова было мало.
Аманда убрала диск в коробку и вручила его мне.
– Держи, – сказала она. – Он твой.
Пару часов спустя я заканчиваю эссе. Через окно машины видно, что в доме темно. Родители, наверное, уже спят. Думаю, они уже привыкли к моим отлучкам. Я иду к дому, останавливаюсь перед горой досок. Поглаживаю ладонью верхнюю.
Утром я просыпаюсь раньше будильника, переворачиваюсь на бок и отключаю его. Мне едва удалось заснуть. Я все прокручивала в голове тот вечер. Долгие месяцы после него Ингрид была еще жива, но как будто оставалась во сне. Она продолжала рисовать в дневнике, общаться со мной, порой смеялась и вела себя как обычно, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что все это она делала машинально. Так же, как чистят зубы и завтракают по утрам. В такие моменты ты не задумываешься о том, что делаешь; твои мысли заняты другим. Ты делаешь это автоматически, чтобы подготовиться к чему-то еще.
Я достаю дневник Ингрид – пожалуй, я это заслужила, учитывая, что на часах всего шесть сорок пять, а день уже не задался. Но когда я открываю его, все становится еще хуже.
дорогая вена!
я хочу сказать вам спасибо. вчера я взяла с собой фотоаппарат и сделала кучу снимков – я смотрела на все по-другому, и все вокруг было заключено в прямоугольные рамки, и мои глаза опережали камеру. а потом я пошла проявить фотографии в экспресс-лабораторию, где милый взъерошенный парень флиртовал со мной и сказал, что у меня отличные фотографии, и мне страшно захотелось поскорее их увидеть, так что я просто поблагодарила его и не стала докапываться до него за то, что он полез смотреть чужие фотографии. и они действительно оказались классные, особенно те, что с цветами, и та, что с разбитым окном и бетоном, и еще та, где я отражаюсь в витрине музыкального магазина: вокруг куча плакатов с тощими певицами с силиконовыми сиськами, и рядом я – настоящая, со своей камерой. вена, благодаря вам моя жизнь, возможно, еще сложится к лучшему. я брошу все и уеду путешествовать по миру, фотографировать животных и первобытные племена для national geographic, и у меня будет все: безумные приключения, страстный секс с горячими туземцами, которые говорят на каком-нибудь редком диалекте, так что мы будем общаться жестами, а потом