Сороковетов сделал небольшую поправку, быстрым, экономным движением принял из рук Астахова продолговатое холодное тельце мины и замер. То мгновение, когда нужно будет разжать пальцы, чтобы снаряд ровно и беспрепятственно скользнул в трубу, не наступило.
Пуля облетела опушку леса, где исчезал ход сообщения, уводящий в тыл. По нему двигались двое – молоденький боец с винтовкой за плечом и термосом и средних лет старшина в расстегнутой гимнастерке. Старшина волок на плече мешок, в котором что-то приятно похрустывало и от которого исходил приятный запах тыла, регулярного довольствия и тишины.
– Товарищ старшина, а правда, что у немцев есть такие таблетки, от которых ни жрать, ни спать неохота?
– Таблетки? Да леший их маму знает. Может, и есть. На наших только вот это действует. – И старшина встряхнул канистрой, которую нес в другой руке.
– Товарищ старшина, а правда, что…
Пуля калибра 7,92 скользнула над обрезом невысокого бруствера и сорвала потную засаленную пилотку со стриженой головы молодого бойца. Она легко, как скорлупу куриного яйца, пробила висок и вышла с другой стороны чуть ниже уха.
– Латышев, ты что? Ты ранен? Латышев…
Старшина дрожащими руками трогал голову бойца, машинально вытирал их о гимнастерку и снова трогал, еще не веря в то, что произошло.
– Как же это? Как же это, сынок?..
А пуля удалялась вдоль хода сообщения, скользнула над поперечным бруствером и, сияя маленькой кометой, помчалась через пойму в сторону проволочных заграждений. На бруствере, навалившись на сырой песок, прикрытый пучками сухой травы и ветками ив, лежали два офицера и пристально смотрели в бинокли. Но они не заинтересовали ее. Там, в пойме, затевалось что-то более интересное. И вскоре она оказалась в пространстве, озаренном десятком осветительных ракет и вспышками выстрелов. Здесь уже шла стрельба, рвались гранаты, кричали на разных языках люди. Здесь было где разгуляться…
Глава вторая
Иванок полз впереди. Он подождал, когда погаснет ракета, и стволом винтовки поднял нижний ряд колючей проволоки. Колючка, на их удачу, оказалась натянутой слабо, и под нее тут же нырнул старшина Казанкин. Стали подтягиваться остальные.
Немецкий дежурный пулемет они обошли стороной. Пришлось идти через позицию противотанкового орудия, замаскированного в двадцати метрах от траншеи, в глубине оврага. Оно стояло на прямой наводке и контролировало танкоопасный участок поймы. Часового убрал ножом сержант Евланцев. Тихо подкрался и так же тихо положил на станину орудия дремавшего возле бруствера немца, даже карабин не брякнул. Такая поговорка была у сержанта Евланцева. Убитого часового тут же обыскали, забрали все, что оказалось в карманах.