За миг до того, как двери полностью затворились, он улыбнулся псу. Мастиф прекрасно распознал оскал и бросился вперед. Яростный лай постепенно затих, и Генри сумел улыбнуться более искренне.
Десять минут наедине с псом, и они бы уладили дело. Закон стаи прост – правит сильнейший. Но Оуэн всегда выходил в компании миссис Хьюз, а Генри сомневался, что она поймет. Поскольку он не хотел портить отношения с соседями, ему приходилось терпеть мастифа. А жаль. Он любил собак; чтобы поставить Оуэна на место, особых усилий не потребовалось бы.
Оказавшись в квартире и закрыв за собой дверь, Генри снова взглянул на газету и рыкнул.
«ПО ГОРОДУ БРОДИТ ВАМПИР»
Тела Терри Нил и Деверна Джонса нашли обескровленными.
Судя по всему, заголовок не врал.
И Генри знал, что он был к этому непричастен.
Он резко взмахнул рукой и швырнул газету через комнату, получив небольшое удовольствие от того, как страницы порхнули на пол, словно раненые птицы.
– Черт. Черт. ЧЕРТ!
Он прошел к окну, по пути снял пальто и бросил его на диван, затем отдернул занавески, скрывавшие вид на город. Вампиры были одиночками: они не искали собратьев, не отслеживали, где бродят их сородичи. Он подозревал, что делит территорию с другими такими, как он. Десятки вампиров могли жить, передвигаться, кормиться, возникая и уплывая обратно в ночную тьму, а Генри знал об этом ничуть не больше людей.
Хуже того: если убийца был вампиром, то это был ребенок, один из новообращенных, поскольку только им кровь требовалась в таком количестве и только они убивали с таким остервенением.
– Не мой, – бросил он в ночь, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Это было одновременно и заявление, и молитва. Любой из его рода боялся выпустить на свободу подобного монстра – случайное дитя, случайно обращенный. Но он всегда проявлял осторожность: никогда не кормился до тех пор, пока кровь не обновится, никогда не рисковал, что кто-то глотнет его крови взамен. Однажды у него будет ребенок, но он обратится по своей воле, как в свое время это сделал Генри, и он будет рядом, чтобы направлять его и охранять.
Нет, это было не его рук дело. Но он не мог позволить обращенному терроризировать город. Столетия не изменили страха и того, как люди на него реагируют. Люди быстро возьмутся за факелы и колья… ну или воспользуются их лабораторным аналогом двадцатого века.
– А мне вовсе не хочется до конца своей жизни быть привязанным к лабораторному столу, равно как и лишиться головы или умереть от чеснока, которым мне набьют рот, – сказал он в ночь.
Придется найти ребенка раньше полиции, прежде чем их ответы породят куда больше вопросов, чем решений. Найти ребенка и уничтожить его, поскольку, не имея с ним кровной связи, Генри не мог его контролировать.
– А после, – он поднял голову и оскалился, – я найду родителя.
– Доброе утро, миссис Кополус.
– Привет, дорогая, ты сегодня рано.
– Не