– Какое странное видение, – проговорил Цзянь, когда они миновали торговый пост у ворот города. – Кто она, эта молодая женщина?
– Ты тоже ее видел? Светловолосую девушку в изорванном платье?
Цзянь кивнул:
– И дитя. Бедный малютка крепко спит. Если его не покормить, боюсь, он скоро умрет.
Аннев замедлил шаг.
– Так этот ребенок живой?
– Вне всяких сомнений. – Цзянь поправил висящий на плече мешок. – Как ты помнишь, я наделен даром общения с духами, а дитя скоро станет одним из них. И девушка тоже – если не позволит себе хотя бы немного поспать.
– А мы можем ей помочь? Должен же быть хоть какой-нибудь способ?
Цзянь покачал головой:
– Вам с ней не по пути.
– Но ты сказал, что она вот-вот умрет!
– Она уже по ту сторону смерти, мастер Айнневог. В этой жизни ваши дороги уже не пересекутся.
Аннев перехватил взгляд Терина. Продолжать разговор казалось бессмысленным. Фэйт стала призраком – это все видели, – и ничем ей уже не помочь.
– Было бы славно, если бы она осталась жива, – проговорил Терин.
На него было жалко смотреть.
– Знаю. – Аннев положил руку ему на плечо. – Если бы это было в моей власти, я бы вернул к жизни их всех – всех безгрешных людей, что погибли в Шаенбалу.
Аннев оглянулся, почти уверенный, что их разговор о Фэйт снова призвал в этот мир ее призрак и тот сейчас следует за ними по пятам. Но нет: позади не оказалось ничего, кроме облака дорожной пыли. Аннев снова повернулся к своим спутникам, но еще долго чувствовал на себе взгляд мертвых глаз Фэйт.
К тому времени как солнце достигло зенита, торговый пост Банока окончательно скрылся из вида. Они двигались по Восточному тракту на запад. Аннев смотрел по сторонам в надежде, что вот-вот на горизонте появятся стены столицы, но справа и слева от дороги простирались лишь бескрайние поля да деревушки. Только однажды в своей жизни ему довелось увидеть Лукуру. Впрочем, «увидеть» – слишком громко сказано: он стоял на самом высоком холме в Чаще, а далеко-далеко внизу дрожали желтые огни столицы.
Как давно это было? В седьмой день отмечали последний день Регалея, а ночью они с Фином и Кентоном отправились на свое первое задание в Банок. Кажется, это происходило целую жизнь назад, хотя с того момента миновало всего два дня.
Вчера он похоронил Содара. Всего сутки назад старик был еще жив. Содар умер в первый день четвертого месяца, за несколько дней до своего полудня рождения.
Аннев глубоко вздохнул. Эта боль не покидала его ни на минуту, но он пытался отгородиться от нее, делать вид, что у него все по-прежнему. Так игнорируют ноющий зуб, до последнего не желая идти к лекарю, – а вдруг окажется, что дело хуже некуда? Прошло слишком мало времени. Быть может, месяц или год спустя боль и поутихнет, но один день – это ничто. Каждый миг этого дня наполнен горем, которое не с кем разделить. Даже в окружении друзей Аннев чувствовал себя бесконечно одиноким. И знал, что теперь, без Содара, так