на уроке труда в третьем классе. Ну нормальная вешалка, две обточенные деревяхи, скрепленные клеем. Свою функцию вешалка выполняла и была мне дорога. Да и я не был обделен родительской похвалой, они говорили: «молодец, сын, хорошую вешалку сделал». Я был горд. Повесил на нее свою курточку, отошел и любовался. Признаюсь, были небольшие сомнения, как будто она была немного кривой. Ну не сильно, ну так, как хромой ребенок, немного хромает, ничего страшного, а когда он не двигается, так и вообще ничего не видно. Я откинул эти гнусные сомнения и основательно решил, что эта вешалка – моя любимая теперь вещь. Все вроде шло неплохо. День сменялся днем. Иногда быстро, иногда часы тянулись. Я прибегал со школы к своей вешалке, чтобы накинуть на нее свою одежду. Было какое-то счастье. Да, оно было, простите за банальность. Как-то случился праздник и к нам пришла тетя Наташа. Я как собаченка крутился вокруг взрослых, вокруг стола, в общем было весело. Тут родители стали меня хвалить, вот типа хорошо учусь, смышлёный. А недавно вот сделал вешалку на уроке труда. Я как услышал, помчался в прихожую. Открываю шкаф, скидываю на пол куртку со своей вешалки, и несусь к гостям, чтоб показать. Ожидая услышать от Тети Наташи возгласы удивления, встречаю хмурый взгляд на мою вешалку. Я понял, что что-то не так, что ей не понравилось. «Красивая, но немного кривая. И вот здесь нужно было получше шкуркой постараться». «Блядь, ты что охуела, тетя Наташа?!? Отъебись от моей вешалки, сука!» Я так не сказал. Я так еще не умел. Я взял вешалку и стыдливо закинул ее в самый дальний угол, а потом через несколько дней и вовсе выкинул. Кто-то скажет, что мир катится не туда. Есть такое чувство. Новые технологии, бесконечные рекорды. Гендерные вопросы. Проблемы меньшинств. Он родился геем, или она хочет сменить пол. Они имеют право, как и любое существо на земле имеет право отстаивать свои интересы и быть счастливым. Я согласен. Полностью. Они найдут свое счастье, либо их дети обретут его. На все нужно время. Но иногда мне кажется, что лучше бы меня пристрелили нахуй в тот день после урока труда, чтобы я не тыкал в Вас своими кривыми вешалками, чтобы не стонал об внутренней верховодящей пустоте. Было бы проще. Но этого не сделали. Поэтому держите красивый рубиновый закат в моей ненаписанной книге.
10 Иду к тебе
Я в очередной раз не пошел на работу. Слушал Markus Stockhausen альбом Eternal Voyage и снова представлял идущий по пустыне к оазису караван. Чем-то привлекал меня этот образ – размеренные качающиеся шаги двугорбых верблюдов по тысячелетним тропам вдоль скалистых выжженных солнцем и ветрами гор. Я лежал и почти не переживал, что надо бы чем-то заняться. Иногда думал, не уволят ли меня за прогулы или как ко мне относятся сейчас на работе, поверили ли они, что я приболел, думал, о чем думает Ира. Как-то мы встретились с ней в столовке у кофемашины. Она улыбнулась мне, и я тоже попытался, скривив неловко губы. Мы молчали, я пропустил ее к кофемашине и сел за стол, наблюдая за ней в облегающих джинсах. Мне казалось, что я видел ее добрую улыбку сквозь ее затылок, сквозь пышные
