Как это ни странно, но знание этимологии слова pervert, “извращенец”, в английском языке может облегчить понимание многих непростых вопросов, которые мы будем обсуждать здесь. Извращенцами не всегда называли распутных страшилищ. Слово “извращенец” в былые века имело совершенно иное значение. Если бы во времена Карла II стало известно, что некий крестьянин пользуется витыми морскими раковинами для анального удовлетворения или, занимаясь самоудовлетворением на площади, вдыхает аромат украденных в большом количестве дамских корсетов, его могли бы назвать извращенцем лишь случайно, в силу других его качеств. Скорее всего его назвали бы негодяем и плутом (skellum) или помянули его грязные потроха (mundungus), но в “извращенцы” он бы за такие проделки не попал.
С лингвистической точки зрения сексуальная коннотация слова pervert кажется естественной. Оно мелодично и приторно, а лицо произносящего это слово человека невольно искажает оскал, заставляющий вспомнить либо о совратителе малолетних, либо об облаченном в плащ эксгибиционисте в парке, либо об истекающем слюной любителе порнографии, либо даже о серийном насильнике. Но, если перефразировать Шекспира, “как извращенца ни зови – в нем вонь останется все та же”.
Б ыть извращенцем очень долго не значило быть сексуальным девиантом. Это значило быть атеистом. В 1656 году британский лексикограф Томас Блаунт следующим образом определил глагол “извращать” (to pervert) в своей книге Glossographia (“Словарь объяснений трудных слов из прочих языков, употребляемых сейчас в благородном английском языке”): “переворачивать вверх дном, совращать, соблазнять”. Сегодня всем этим занимаются в обычной спальне в пригороде. Но то, что нам в этом определении слышатся игривые намеки, объясняется самим фактом нашей жизни в поствикторианскую эпоху. Во времена Блаунта и даже на протяжении нескольких последующих столетий извращенцем был всего лишь упрямый отщепенец, отвернувшийся от суровой средневековой церковной морали и, таким образом, “соблазнявший” окружающих безбожием.
На самом деле еще в 524 году, задолго до того, как Блаунт ввел безбожников-извращенцев в благородное англоязычное общество, появилась ранняя версия этого слова – у Боэция, в трактате “Утешение философией”[2]. Как и определение Блаунта, слово pervetere у Боэция значило лишь “отворачиваться от того, что верно”. В контексте христианского богословия “то, что неверно” значит, в общем, то же, что и для богобоязненных людей сейчас: отступление от библейских