– Кто таков? – спросил один из них. – Чего надо?
– Ицхак Берсерк, – лениво процедил сквозь зубы наемник. – Пришел к даару Шоанту наниматься.
– Берсерк?! – округлились глаза стражника. – Не брешешь?
– Проверь, – безразлично сказал рыжий, его глаза зажглись безумной, звериной яростью.
– Мне жить еще не надоело! – отшатнулся служивый. – Проходи, парень. Вербовщики в трактире «Белый кабан» эль жрут, туда топай.
Берсерк презрительно оскалился, увидев откровенный страх в глазах стражников. Но ничего не сказал, только смачно сплюнул себе под ноги и вошел в ворота. Город был убог и грязен, вонь вокруг стояла такая, что рыжий поморщился. Он двинулся по узкой кривой улочке, ища, у кого бы спросить дорогу. Раза два пришлось уворачиваться от выплескиваемых из окон помоев. Вот же манера у местных! Встречные горожане опасливо уступали дорогу вооруженному человеку, наученные горьким опытом. Увидев впереди толстого священника Церкви Слуг Света в белоснежной сутане, наемник направился к нему.
– Благословите, святой отец! – поклонился он, доставая серебряную монету и вкладывая ее в подставленную мягкую руку.
– Да осияет тебя Свет, дитя! – довольно прогудел священник, пряча подношение в кошель. – Только пришел в город?
– Да, святой отец, – снова поклонился рыжий. – В войско наняться хочу, темной сволочи кровушки пустить.
– Благое дело, угодное Свету! Зовут как?
– Ицхак Берсерк. Из Карада.
– Ицхак? – нахмурился священник. – Ни разу такого имени не слыхал. Но ладно. Точно берсерк?
– Да, – из глаз наемника на мгновение выглянул зверь.
– Вижу, берсерк, – довольно покивал толстяк. – Благословляю тебя еще раз, дитя! Коль в городе задержишься, заходи в храм Таара на вечернее богослужение.
– Обязательно зайду, святой отец!
– Хорошо, – важно сказал тот и отправился по своим делам.
Наемник проводил священника взглядом, по его губам скользнула почти незаметная гадливая гримаса. Потом он резко повернулся и зашагал дальше. Дорогу спросил у первого попавшегося оборванного горожанина, тот объяснил и поспешил скрыться в переулке. Долго идти не пришлось, вскоре впереди показалась вывеска с грубо нарисованным кабаном, но отнюдь не белым, а скорее, грязно-серым.
Постояв у порога некоторое время, Ицхак собрался с мыслями. Откровенно говоря, все, что он успел увидеть, вызывало отвращение – нищета, голод, насилие. И дикая, нечеловеческая жестокость. Обычный землянин на его месте упал бы в обморок, увидев хотя бы, как человека насмерть забивают батогами, не говоря уже о более изощренных казнях. Да и десантнику тяжело было на это смотреть, несмотря на всю его подготовку. Но майор сумел побороть себя и не бросился спасать несчастного, понимая, что сразу провалит миссию. Прежде всего, необходима информация,