– Сорас! Ты вернулся? Я здесь Мили спать укладываю, а Стаф мешает. Спасибо, что прогнал его, – она показала ему свою куклу. – Давай немножко посидим здесь, пока она уснет, а потом пойдем домой.
Сорас сел на лавку и улыбнулся ей одними уголками губ. Совсем молодой. Я его таким не знала. Совсем юноша. Натис забралась к нему на колени, прижимая куклу к груди. «Да ну, нет, не может быть!» – пронеслось в моей голове. Но в этот момент Сорас осторожно убрал длинные локоны Натис с ее шеи и не успела девочка хоть что-то понять, как он с бесстрастным лицом вонзил в ее тоненькую шейку свои клыки. Малышка пискнула и начала отбиваться, да только что мог сделать шестилетний ребенок против восемнадцатилетнего вампира, в глазах которого горела такая жажда, что, казалось, даже я прочувствовала ее губительную силу просто наблюдая за тенями прошлого.
Когда маленькое тельце перестало биться в руках вампира, он оторвался от шеи своей жертвы и откинул голову назад, закрыв глаза и издав мучительный стон. Глаза…Натис еще была жива и видела это все, чувствуя, как перестает биться ее сердце, которому так нужна была живительная влага, выпитая этим беспощадным созданием. Когда Сорас перевел взгляд на малышку, она едва-едва шевеля губами прошептала:
– Тварь…
И темнота. Меня в этот момент словно вышвырнуло откуда-то, куда я имела наглость заглянуть. Упав на колени, я судорожно вцепилась в край надгробья, пытаясь встать и делая прерывистые вдохи. Графиня вмиг бросилась ко мне и помогла подняться на ноги. Закашлявшись, я оперлась на холодный белоснежный камень и кое-как привела дыхание в порядок.
– Что? Что ты увидела? – дрожащим голосом проговорила графиня. – Не молчи, Софи, кто это был?
– Я…это…, – все еще срывающееся дыхание практически не давало мне говорить. – Она не видела, кто это был, – собравшись с духом, ответила я, чувствуя, как слезы покатились по щекам. – Девочка не видела, как все произошло. Это случилось быстро. Некто схватил ее сзади, поэтому лица не видно было. Она не страдала. Последняя мысль ее была о вас. Больше я ничего не видела. Ничего, – хрипло закончила свою ложь и быстро направилась к выходу из склепа.
Очутившись на улице, обессиленно опустилась на ступени. Зачем? Почему я солгала в этот момент? У меня не было ответа на этот вопрос. Может страх? Ведь как было не бояться двенадцатилетней девочке говорить правду графине о ее старшем сыне, которым она так гордилась. Сыне, который забрал ее сокровенное, ее девочку, которую она так любила. Рассказать обо всем том ужасе, который пережила малышка, было равносильно что подписать приговор себе. Она бы точно не среагировала адекватно на мои слова, и, отрицая эту правду, скорее всего обвинила бы меня во лжи, в том, что я хочу поквитаться с ней, сделать больно. Скорее всего это. Я не боялась лорда Сораса в этот момент, я боялась ее, эту убитую горем женщину, которая так хотела узнать правду.
– Пойдем домой, – прервал мои размышления спокойный голос графини, которая положила руку на мое плечо и ласково сжала его.
– Вы…вы