Судно ускоренно отремонтировали, выпихнули в наш рейс. Состояние судна ужасающее – всё в копоти, в рейс даже не заправили пресной водой, торопились. Чтобы нагнать воды через судовой опреснитель, нам пришлось несколько суток ходить вдоль границы у полуострова Рыбачий.
После этого зашли в губу Большая Волоковая, встали на якорь, стали проводить калибровку акустического комплекса. Когда завершили калибровку, я сообщил капитану – можем двигаться в сторону работ, на юг Норвегии.
Капитан отвечает: «Двигаться не можем. Выведены из эксплуатации оба двигателя. Во время заправки топливом нам залили смесь невероятно низкого качества. Много серы и парафина, похоже на печное топливо. Вышла из строя наша топливная аппаратура дизелей, забились фильтры, всё разобрано. Промываем, чистим, завершим – тогда и пойдем». На том и остановились.
На борту имели телеграмму о штормовом предупреждении на следующие сутки. Надеялись успеть выйти из бухты, уйти далеко в море, там отштормоваться. Не успели.
В конце этих суток сильно упало атмосферное давление, перо барографа «чертило по столу, съехав с листа». За бортом был штиль. А сразу после полуночи сильно засвистел ветер, нас начало тащить на берег, якорь не держал.
Все попытки завести двигатель оказались неудачными. Теряли драгоценное время. Когда, наконец, двигатель (один!) завелся, провернуть винт уже не смогли. Коснулись кормой берега, замяли вал, винт и руль, плотно сели на камни. Это случилось 7 февраля около часа ночи.
Шторм разыгрался нешуточный. Пошла высокая волна. Прибоем начало «протирать» днище о камни. В машинное отделение пошла морская вода, двигатели заглохли.
Аварийный генератор запустить смогли, но он быстро вышел из строя. Потекла вода из системы охлаждения, перегрелся, заклинил. Отремонтировать не сумели. Среди ночи мы оказались на камнях, без электричества, воды, тепла. Сидели на камнях плотно, все надели спасжилеты. Было очень страшно. Волны били по корпусу с силой железнодорожного вагона на большом ходу.
Ветер усилился до 40 м/с. Утром, с рассветом, решили на спасательных плотах выбрасываться на берег, в 100 метрах от нас. Там нас подберут пограничники на своих снегоходах, разместят на близкой погранзаставе. Всё так и получилось.
Все 40 человек были живы, никто не погиб. Кто-то промок. Мелкие ушибы и ссадины не в счет. А вот замерзли все на холодном ветру крепко. Я обратился на заставе к сержантам с просьбой затопить нам баню. Ребята это сделали очень быстро. А вот спасти всех от простуды я уже не смог.
К тому времени большинство наших стали праздновать спасение прихваченным с борта спиртом «Флорида». Кто что спасал, а некоторые – горькую. «Ужаленные» в баню не пошли, им и так уже было тепло.
Всех трезвых я повел в баню, эти не заболели, остальные потом долго температурили, чихали и