Катя разлила чай в кружки, разломала шоколадку, положив кусочки в блюдечко. Они молча отхлебнули горячий напиток.
Николаев смотрел Кате в лицо, она же постоянно отводила от него взгляд. Наконец, Иван Петрович прервал молчание.
– Катя. Можно я буду к вам так обращаться?
– Пожалуйста.
– Катя, хочу принести вам свои извинения за то, как грубо я с вами обошелся при нашем первом знакомстве. Но в свое оправдание хочу заметить, настолько неожиданна и невероятна была эта история со всеми этими вашими снами, что я просто растерялся. Не знал, что подумать.
– Что же произошло, что вы изменили свое отношение к моей истории?
– Сейчас объясню. По порядку. Я никогда особо не задумывался ни о чем таком паранормальном до нашего случайного, я так понимаю, знакомства. Я почти всю свою осознанную жизнь провел в следственных органах, вел различные дела, и, надо отметить, довольно хорошо выполнял свою работу. Поймите, преступления, которые я пытался раскрывать и раскрывал, – довольно грязное дело, которое никто особо старается не афишировать. Но нынешний мир таков, что без каких-либо утечек подробностей расследований не обойтись. И в первую очередь этими утечками пользуются журналисты, телевизионщики, всегда довольно падкие на подобного рода информацию. Но не столь они в этом виноваты, сколько простой обыватель, которого так и тянет к чему-то ужасному, кровавому, шокирующему, щекочущему нервы. Их ко всему этому прям-таки манит, так сказать, будто мух на га… Г-м. Простите, словно мух – на тухлое мясо. А спрос рождает предложение. Вот журналисты всячески и исхитряются доставать тот или иной материал. Порой доходит до подкупа следака. А утечка в нашем деле может только навредить. Помочь тому же преступнику избежать всяческих ловушек, в которые мы, следаки, пытаемся его завести. Он же тоже что-то читает, телек смотрит, новости криминальные. Ему же интересно, насколько продвинулось следствие по его вопросу. А как это узнать, если не из новостей? А в итоге получается, что, как говорится, кто предупрежден, тот и вооружен. Оттого-то я так ревностно и отношусь к материалам какого-либо расследования, стараюсь, чтобы ничто, никакая информация, тем более преждевременная, не попадала в посторонние руки. А тут вы… Я же действительно подумал, что вы меня с кем-то из моих подопечных пытаетесь разыграть. Вот и вспылил. Да еще решил проверить вас по своим каналам. Парней своих чуть не поколотил, наорал на них. Но потом все, вроде, прояснилось. Они к вам, а вы к ним никакого отношения не имеете.
– Так что же изменилось в вашем отношении ко мне, к моим способностям?
– Проверяя вас и ничего не обнаружив подозрительного или предосудительного, мне ничего не оставалось, как предположить, а вдруг то, что вы мне рассказали, и правда имеет место быть. Порой, наверное, чтобы понять необъяснимое, надо заставить себя поверить в невероятное, думалось мне. А что? На всех углах твердят про разных там экстрасенсов, колдунов и прочую нечисть. К вам это не относится, Катя. А вдруг и правда вы обладаете даром видения, пусть через сны, чего-то, что происходит