– С ним все хорошо. Как будто ничего и не случилось. – Ева помолчала. – А что ты сделал с Риком Лазаро?
– Кто сказал, что я что-то сделал?
– Что ты сделал?
Джон покачал головой.
– Тебе лучше не знать. Пришлось потрудиться, чтобы он понял, как полезно бывает покаяться.
– Зачем ты так с ним?
– Мне было легче решить проблему, чем тебе. А ты сама сказала, что хочешь помочь Розе.
– Какая разница, сказала или не сказала?
– Разница большая. Я тебе хотел угодить.
– Почему?
– А ты сама как думаешь? Потому что хотел, чтобы и ты угодила мне. Как говорится, ожидал дохода от инвестиций.
– Думал, если сделаешь что-то для Розы, я лягу под тебя?
Он вздохнул:
– Ну, если ты хочешь вот так, напрямик…
– Да, хочу. Не терплю тех, кто ходит вокруг да около. И я не посылала тебя разбираться с Лазаро. Хотя и могла бы, если бы считала, что это поможет. Его давно пора было проучить.
– Верно.
– Но расплачиваться с тобой передком не собираюсь. Ерунда какая-то.
– Не ерунда, если рассматривать это как взаиморасчет. Я просто надеялся подтолкнуть тебя в желательном направлении. – Он вскинул бровь: – Получилось?
– Нет.
– Что ж, придется попробовать еще. – Они уже добрались до места, и Джон остановился у тротуара напротив ее дома. – Это только начало.
Дождь стучал по крыше, усиливая ощущение интимности.
Именно этой интимности Ева старалась избежать, а теперь вдруг оказалось, что старания были напрасны.
– Спасибо, что подвез. – Она потянулась к ручке дверцы. – Спокойной ночи.
– Дождь не перестал. Посиди еще немножко.
– Хочу лечь пораньше. Завтра в школу.
– Что, мама волнуется за доченьку?
– Нет.
– Ты так напряглась, когда я упомянул про наркотики. Приняла на свой счет? Мать наркоманка, да?
Ева уклонилась от прямого ответа.
– Я ненавижу то, что они делают с человеком.
Джон кивнул:
– Понятно. Значит, наркоманка. Мне они тоже не нравятся. Мой дядя принимал их по назначению врача и стал другим человеком. По тебе это сильно бьет?
– Хочешь знать, распускает ли она руки? Нет, с ней ничего такого не бывает. Ей надо, чтобы все было красиво, мило, и она смотрит на мир через дымку крэка. Даже не замечает, что на самом деле мир вокруг рушится, рассыпается.
– Невеселая у тебя жизнь.
– Я справляюсь! – резко отозвалась Ева. – Так что жалость оставь при себе – мне она не нужна.
– А я тебя и не жалею, – улыбнулся он. – У меня есть цель, а жалость бы только помешала получить, что нужно.
– Почему? – спросила Ева, глядя не на Джона, а перед собой. – Почему ты выбрал меня? Я не какая-нибудь роскошная красавица. Даже не особенно симпатичная.
– Не особенно, – уже без улыбки согласился он. – Слишком худая и на кинозвезду совсем не похожа. Но я смотрю на тебя и не могу оторваться.