«Сапсан» дернулся и поплыл мимо одинокого полицейского, который отвернулся и сплюнул на кирпичную стену. Вера зажмурилась, надавила пальцами на глазные яблоки, открыла глаза – но сонливость не прошла, а наоборот, свет в вагоне стал слишком ярким, и сразу захотелось снова закрыть глаза. В металлической фляге в рюкзаке плескался растворимый кофе, который Вера заварила еще вчера днем, но его нужно было приберечь для соседки, которая не спала уже больше тридцати часов.
Вера ущипнула себя за щеку, потрясла головой, потом повернулась к соседке, осторожно тронула за плечо.
– Чего? – Соседка оторвала взгляд от телефона.
– Давай я посмотрю, а ты поспишь, – сказала Вера. – Что нужно делать?
Соседка моргнула, потом посмотрела на телефон.
– Я сама, – сказала она наконец, – тут много читать нужно.
Она широко зевнула и поплотнее укуталась в свою красную жилетку, сделавшись похожей на кубик динамита. Вера осторожно погладила ее по плечу, потом снова повернулась к окну. Москва медленно ползла мимо, все набирая и набирая скорость. Вера закрыла глаза и мгновенно уснула.
Ева выбежала встречать машину. Тяжелый грузовик перевалил через холм и осторожно втиснулся между двух сосен. От молельни к нему шли мужики, но им оставалось еще минут пять шагания, а Ева была уже тут как тут. Она встала у колеса и, когда Юлик распахнул дверцу и спустился на землю из кабины, сразу бросилась ему на руки.
Брат охнул, поднял Еву, закружил. Сзади к ним уже подошли мужики, но день сегодня был добрый, все улыбались.
– Все, Евка. – Юлик опустил девочку на землю. – Беги давай. Нам разгружаться надо.
Ева отбежала к дому, но там остановилась, села на землю. Школы сегодня не было, а по кухне она помогла еще утром, перемыла всю посуду, только чтобы тут посидеть, когда привезут трансфер. Юлик в Обитель приезжал редко, раз в месяц, и, хотя поговорить с ним особенно было нельзя, можно было хотя бы на него посмотреть.
За Юликом Ева следила по делу. В сентябре, когда в Москве погибла Евина сестра Соня, брат Юлик отвел Еву в сторону и тихо-тихо сказал ей на ухо, что сестра ее не погибла и обязательно к ней приедет. Ева принялась его расспрашивать, а он сделал глупое лицо и замолчал.
Потом он уехал и с тех пор был в Обители до сегодняшнего дня всего однажды – и в последний раз никаких новостей не привез и с Евой не разговаривал, так что теперь она ждала от него обязательного письма. Не зря она все-таки молилась каждую ночь, причем не одной молитвой, а тремя. Во-первых, о здоровье сестры, во-вторых, о прощении себе и сестре, а в-третьих, о доброй дороге, чтобы сестра смогла выбраться из Москвы и доехать до