Воры. История организованной преступности в России. Марк Галеотти. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Марк Галеотти
Издательство: Popcorn Books
Серия:
Жанр произведения:
Год издания: 2017
isbn: 978-5-6042627-1-9
Скачать книгу
могли действовать крайне жестоко, но были способны проворачивать хитрые и сложные операции. Тем не менее, чтобы подробно рассмотреть истинные корни современной российской оргпреступности, необходимо обратить внимание на колыбель всех этих «каинов» – то есть на город.

      Глава 2

      Хитровский супчик

      Обманом города берут.

Русская поговорка

      Всего в двадцати минутах ходьбы от Кремля располагалась Хитровка – пожалуй, самые мерзкие трущобы России. Этот район был уничтожен пожаром 1812 года. В 1823 году его купил генерал-майор Николай Хитрово, чтобы построить там рынок. Однако он умер, не успев осуществить свой план, и к 1860-м годам, после освобождения крепостных, этот район превратился в спонтанную биржу труда. Он как магнитом притягивал обездоленных крестьян, желавших найти хоть какую-то работу и становившихся добычей городских хищников всех мастей. Ночлежки и дешевые кабаки образовывали лабиринты в тесных и темных дворах и переулках, кишевших безработными, немытыми, пьяными людьми. Жизнь текла под покровом тяжелого зловонного тумана с Яузы, табачного дыма и испарений котлов, в которых обитатели Хитровки прямо на улице варили неаппетитное варево из объедков и испорченных продуктов, известное как «собачья радость». Известное выражение «Кто отведал хитровского супчика, век его не забудет» говорило о высоким уровне смертности и одновременно мизерных шансах социального роста[63]. Это был настоящий ад на земле – около 10 000 мужчин, женщин и детей ютились в ночлежках, лачугах и четырех трущобах, рассадниках болезней: домах Степанова (потом Ярошенко), Бунина, Кулакова (ранее Ромейко) и Румянцева. В этих ночлежках они спали на двух- или трехъярусных нарах, а под ними гудели трактиры с говорящими названиями «Сибирь», «Каторга» и «Пересыльный»[64]. В последнем собирались нищие, в «Сибири» – карманники и скупщики краденого, а в «Каторге» – воры и беглые каторжники, которые могли найти на Хитровке работу с гарантией анонимности.

      Городской бандит был порождением трущоб, результатом стремительной урбанизации царской России – так называемых ям, жизнь в которых была дешевой и страшной. Именно в питейных заведениях и ночлежках зарождалась субкультура воровского мира. Его кодекс, выражавшийся в презрении к обществу и его ценностям – стране, церкви, семье, благотворительности, – стал одной из немногих объединяющих сил этой среды. Именно он лег в основу женоненавистнических убеждений русских «воров» XX века. Нельзя сказать, что у преступников не было никаких правил или ценностей. Скорее они выбирали или выдумывали те, что более всего соответствовали их потребностям.

      К примеру, в фигуре бандита Бени Крика, героя «Одесских рассказов» Исаака Бабеля, переплетаются сразу два народных архетипа: мудрого главы еврейской общины и великодушного крестного отца. Этот вымышленный персонаж (списанный с реального вора Мишки Япончика, о котором речь ниже), Крик, описан в историях 1920-х годов как остроумный и энергичный человек.


<p>63</p>

W. Bruce Lincoln, In War’s Dark Shadow: The Russians before the Great War (Oxford: Oxford University Press, 1983), стр. 128.

<p>64</p>

Владимир Гиляровский, Москва и москвичи (М.: АСТ, 2005).