Аристократ тоже прихорошился и приоделся. Его мокрые после душа каштановые волосы слегка завивались. Он окинул меня в полотенце заинтригованным взглядом, а потом – то ли вспомнив о приличиях, то ли заскучав, – перевел глаза куда-то мне за спину. На мгновение на его лице скользнуло удивление, но он тотчас тщательно его потушил.
– Сейчас спущусь, – кивнула я и захлопнула дверь.
Обернувшись, я поняла, что Талвани смотрел на зеркало в дальнем конце комнаты. И в зеркале этом минуту назад отражалась моя татуированная спина.
8
В таверне у Ричарда
Animi nostri sunt inimici nostri.
«Наши чувства являются нашими врагами».
Вскоре мы втроем сидели в самом темном углу таверны.
На самом деле таверна Ричарда представляла собой целый комплекс из нескольких домиков-гостиниц. На первом этаже каждого был расположен зал для еды и увеселений, выше находились спальни. Здесь отдыхала публика всех сортов, потому что это было самое крупное заведение на Рассветном тракте – таверна виднелась издалека, а для уставших путников зачастую именно это являлось главным показателем успеха.
Сам Ричард – кошкоглавый толстяк в расшитом алом халате, приехавший из пустынь Иджикаяна – славился тем, что каждый вечер величаво обходил свои владения, дом за домом, что-то гортанно урча и подергивая ушами с кисточками. Сегодня мы уже успели лицезреть это зрелище: томный кот, плавно рассекающий толпу постояльцев… И потом так же гордо исчезающий во тьме.
Мне кажется, Ричард в такие моменты чувствует себя примой столичной оперы. Возможно, ради таких моментов он и живет.
Сейчас зал был забит посетителями, официанты так и сновали туда-сюда, как серебристые рыбки. Остро пахло жареным луком и копчеными осьминогами, симпатичная барменша щедро наливала всем сливовое вино из прозрачного кувшина. Сквозь стекло было видно, как буро-лиловые плоды болтаются там, сталкиваясь и медленно расплываясь по сторонам.
Мокки Бакоа, нимало не смущаясь людей вокруг, протирал и полировал многочисленные отмычки, разложенные на столе длинным рядом. Раненую руку вора уже подлатал знахарь-пилигрим, и теперь Бакоа ловко крутил острые щупы между пальцами.
Я проводила ревизию магических свитков, купленных по дороге в таверну, а Талвани объяснял, что он хотел украсть в замке Льовезов. И зачем.
– Как я уже рассказал Джеремии, я артефактор. И сейчас я работаю над одним проектом, для которого мне не хватает пары вещей. Ради этих вещей я и приехал в Пик Грёз. Одна из них – древняя статуэтка пэйярту, которая хранится в родовом склепе замка Льовезов.
– Пэйярту? – проворчал Мокки Бакоа. – Это миленькая беленькая лисичка?
– Этот безжалостный белый лис, – со смешком поправил Талвани, потом кивнул мне: – Мы с тобой сегодня видели его изображение на воротах.
– Да, я помню.
– Прекрасно. Собственно, я хочу украсть статуэтку из замка.
– Почему не купить? –