Они и впрямь боятся его. До икоты. Особенно в те периоды, когда Мокки как будто бы сносит крышу – целыми днями он ходит взвинченный и энергичный, и ты не знаешь, чего ждать от него в следующую секунду.
Сейчас Мокки впечатляюще разглагольствовал, и руки воров все сильнее дрожали. Я пыталась догадаться, чем закончится дело, кто из двух дюжин людей за столом продал своих – и за что? – как вдруг во входную дверь заколотили.
Бакоа не обратил на это ни малейшего внимания, ключник Чо не посмел шелохнуться. Стук продолжался, становясь все интенсивнее, к нему добавились невнятные выкрики, толком не проникающие сквозь железную дверь.
В итоге к ней двинулась я. Стоило мне отодвинуть заслонку окошка, как обнаружившийся по ту сторону Тилвас Талвани с искаженным лицом заорал:
– Берегись! На вас нападают!
И в то же мгновение позади меня раздался звон разбитого стекла. Что-то круглое и тяжелое пролетело сквозь общий зал гильдии – мимо замерших за столом воров, мимо разгневанного Бакоа, – влетело в шкаф с магическими свитками и взорвалось.
Гномья граната.
Помещение начал затягивать ядовитый антрацитовый дым. Мокки взревел кое-что совсем непечатное и, развернувшись на пятках, швырнул свой посох, будто копье, в разбитое окно – едва появившийся за ним человек без единого вскрика рухнул где-то за пределами сцены.
Второе окно тоже разбилось – еще одна граната прилетела мне прямо под ноги, и я едва успела пнуть ее прочь – бронзовый шар взорвался в воздухе в центре зала. Как черный фейерверк, рванули во все стороны удушающие клубы колдовского дыма.
Некоторые воры, не успев отойти от моральной порки под авторством своего архимастера, непроизвольно вдыхали яд – и тотчас падали на пол. Черный дым не был смертельным, но приносил ослепительную вспышку боли, похожую на пощечину твоему сердцу, и мгновенно усыплял человека на долгие часы.
Стоны. Кашель. Удары об пол и грохот падающих от взрывов полок с тубусами городских карт.
В гильдии воцарился полный хаос.
Окна продолжали звенеть, осыпаясь, и теперь сквозь них, судя по крикам и звону металла, пробирались внутрь вооруженные нападающие. На стену рядом со мной из темноты плеснуло кровью.
Гурх.
Я резко отодвинула засов и во всю ширь распахнула дверь, надеясь пустить свежий воздух и выбраться наружу. Но теперь на пороге, помимо побледневшего Тилваса Талвани, стояло трое ассасинов из Алого братства. На их лицах были тканые маски, наверняка пропитанные календулой, которая могла нейтрализовать ядовитый дым.
Один из ассасинов, увидев меня, чуть сильнее, до крови, прижал изогнутый клинок к горлу Талвани, еще один ужом проскользнул в дверь и исчез в дыму, откуда тотчас послышался громкий, исполненный гнева крик Бакоа.
Третий же ассасин открытыми ладонями с силой толкнул меня в грудь, отбрасывая от двери обратно, во тьму нападения, выбивая из легких весь воздух, до боли, до жжения, до слез из глаз… Не вдохнуть теперь не получится, как бы я ни старалась – гурхов