Мой нос разболелся сильнее, и я запрокинул голову, задрав лицо к потолку. Иногда такая поза уменьшает давление и ненамного унимает боль. Я уставился на потолок – обычный подвесной потолок на высоте десяти или одиннадцати футов от пола, отрезавший помещение от общего, похожего на высокую пещеру пространства старого вокзального зала. Ничего особенного: сетка из металлических профилей, поддерживавших недорогие прямоугольные плитки какого-то акустического материала. С интервалом в несколько ярдов на потолке темнели похожие на маленькое ковбойское стремя спринклеры аварийного пожаротушения.
Мои глаза расширились.
– Ха! – произнес я, вскинув руки. – Ха-ха! Ха-ха-хахаха! Я чародей, и я крут!
Мыш с опаской покосился на меня и отодвинулся на шаг-другой.
– И правильно делаешь! – кивнул я, ткнув пальцем в пса. – Ибо я – внушающий ужас носитель огня!
Я поднял правую руку и, прошептав заклинание, засветил над ней крошечный огненный шарик. Он несколько раз дрогнул, разбрызгивая искры, прежде чем разгореться ярче; впрочем, даже так свет от него едва ли превосходил по яркости огонек обычной свечи.
– Гарри? – спросил Майкл голосом, каким обычно обращаются к умалишенным. – Что вы делаете?
Гипсокартонная перегородка рядом с дверью вдруг треснула, посыпалась, и в отверстии показались когти продиравшегося через нее хоба. Майкл отпрянул в сторону, на мгновение отпустив дверь, провел по перегородке большим пальцем, словно прикидывая место для удара, а потом вонзил Амораккиус в гипсокартон под углом. Снова послышались шипение кипящей на стальном клинке крови и полный боли вопль еще одного хоба.
– Без мрака этим тварям несдобровать, – ответил я. – Кэрол, будьте лапочкой, подкатите сюда вон то кресло.
Кэрол, широко раскрыв глаза, белая как полотно, повиновалась. Она подтолкнула кресло, так что последние шесть футов оно проехало по инерции.
Майкл едва успел подпереть дверь плечом, как в нее попытался прорваться еще один хоб. Этот оказался умнее предыдущих: он не повторил попытки, и когда Амораккиус пронзил деревянное полотно с такой легкостью, словно это была ширма из тонкой рисовой бумаги, тела за дверью уже не оказалось, и клинок вернулся незапятнанным.
– Что бы вы ни задумали, лучше делайте это побыстрее.
– Две минуты, – пообещал я.
Подкатив кресло на нужное место, я залез на него. Секунду-другую я балансировал на вертящейся подушке, потом поймал равновесие и быстро свинтил спринклер. Из трубы хлынула дурно пахнущая вода, но я ожидал этого и почти увернулся от струи. Честно говоря, я не ожидал, что она будет настолько протухшей, хотя мог бы и догадаться. Многие пожарные системы питаются из закрытых цистерн, и одному богу известно, сколько лет эта вода находилась там в ожидании использования.
Я спрыгнул с кресла и из-под продолжавшей