– Нет. – В этом коротком слове прозвучала такая убежденность, что Виталий промолчал – только кивнул.
– Я хочу осенью запустить «Шесть уроков танцев» Альфиери[3], классная вещичка. Знаешь?
– Знаешь, видел в берлинском «Ренессансе». Думаешь, публика примет?
– Примет. Чуть подкорректируем, добавим местного колорита – пойдет на ура. Юмор, музычка – вальс, фокстрот, танго, ча-ча-ча… И главное – смысл! Терпимость, доброта – то, чего нам всем не хватает в наше гнусное время. Хочешь попробовать Майкла?
Глеб задумался.
– Танцевать умеешь? Ты же был в бурлеске!
– Сложная роль, – нерешительно сказал Глеб. – Я, если честно, выбился из формы… Не знаю даже, Виталя. Чувствую себя сбитым летчиком…
– Ты мне это брось, старик! Сбитым, недобитым, недолетевшим… Всем хреново, все в дерьме, Глебыч, и надо тащить себя оттуда за… э-э-э… волосы, понял? Сейчас у нас мертвый сезон, до сентября, зайдем ко мне, я дам текст. Почитаешь, примеришь, лады?
Глеб кивнул, все еще сомневаясь.
– И главное, Глебыч, не напрягайся, полегче! Это твой типаж, ты же типичный жиголо на вид… Пардон, конечно, с твоими синими брызгами. Роль невесомая: безработный актер, свой брат, попивающий, кроме того, гей, подрабатывает уроками танцев, и в гробу он их всех видал! Живет одним днем, не заморачивается. И старая занудная перечница, вдова священника, вся из себя правильная, которой за каким-то расшибеном захотелось танцевать. И антагонизм, постепенно переходящий в симпатию… Ну да ты в курсе. Я пробовал Жабика, но Жабик и есть Жабик, да и внешность подгуляла, а тут нужен трагикомический красавчик. Как?
Глеб снова кивнул.
– Супер. У тебя как с жильем? Ты где?
Глеб пожал плечами.
– Гостиница? Есть нормальные, по карману – правда, за чертой оседлости.
– Знаешь, Виталя, я на нуле, если честно.
– Понял, не дурак… – Вербицкий задумался. – Зайдем к нам в бухгалтерию, посмотрим, сколько можно подкинуть. Напишешь заявление на работу и на помощь. Кошкины слезы, но на хлеб пока хватит. А жилье… – Он снова задумался, на его выразительном лице явственно читалась работа мысли. – Можно было бы у меня, но там сейчас Толик Глущенко со своей новой, ушел от жены… А я у своей знакомой. Временно, ничего серьезного, не сегодня завтра нужно сваливать, чтобы не возбуждать неоправданных надежд. Господи, ну что им всем так неймется? Замуж, семья, дети, петля на шею… Ты как в этом плане?
– Сейчас один.
– Ага, хорошо. Одного легче пристроить. Куда же тебя девать?.. – размышлял вслух Вербицкий. – Ты как в смысле быта?
– Нормально, всеяден. Вода, топчан, закрыть дверь…
– Есть тут одно местечко – бывшее общежитие работников культуры, сейчас пустует, никак не снесут. Ждут, пока само рухнет. За Марьиной Рощей, на Вербной, семь. Домина двухэтажный,