– А он коварный? – спросил толстенький.
– Не знаю. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что в книгах великие визири всегда коварны. Гррх… – Толстенький подавился мясом. – Ик… кхе… Этот мир – наш!
Какие наивные малыши, подумалось Гэллегеру. Неисправимые романтики. Можно только позавидовать их оптимизму…
Обуреваемый тревогами, он сложил тарелки в объедкосжигатель («Обожжет посуду дочиста!» – гласила реклама) и освежился пивком. Устройство ментальной связи будет работать, нет никаких причин в этом сомневаться. Гениальное подсознание потрудилось на совесть…
Да, машина получилась. Иначе либблы не сказали бы, что ее давным-давно изобрел Гэллегер. Жаль, что нельзя использовать Хельвига в качестве лабораторной зверушки.
Услышав стук в дверь, Гэллегер торжествующе щелкнул пальцами. Вот и подопытный кролик.
На пороге возник сияющий Дедуля.
– Ох и здорово было! Цирк – это всегда здорово. Вот тебе, внучек, пара сотен. Я играл в стад с татуированным дядькой и парнем, который прыгает с вышки в бак. Отличные ребята! Завтра снова с ними увижусь.
– Спасибо, – сказал Гэллегер.
Две сотни – это сущие гроши по сравнению с той суммой, что ему требовалась, но он не хотел злить старика. Пускай сначала тот примет участие в эксперименте.
– Даешь эксперимент! – сказал Дедуля, углядевший алкогольный орган.
– Я исследовал мои мыслительные шаблоны и обнаружил те, что отвечают за математические способности. Это что-то вроде атомной структуры чистого знания… Объяснить не возьмусь, но могу перемещать содержимое моего мозга в твой, причем избирательно. Могу передать тебе мой математический талант.
– Благодарствую, – сказал на это Дедуля. – Уверен, что тебе самому он не понадобится?
– Он останется у меня. Это просто матрица.
– Что еще за матрица?
– Матричный шаблон. Я запишу его копию в твоем мозгу. Понятно?
– Конечно. – Дедуля позволил усадить себя на стул и надеть на голову опутанный проводами шлем.
Гэллегер увенчал себя другим шлемом и завозился с устройством ментальной связи. Оно издавало звуки и мигало лампочками. Вдруг тихий гул перерос в истошный визг – и оборвался.
Гэллегер снял оба шлема.
– Как себя чувствуешь? – спросил он.
– Как огурчик.
– Уверен?
– Хочу выпить.
– Я не передавал тебе мой питейный талант, потому что у тебя и собственный на высоте. Разве что удвоил твой… – Гэллегер вдруг побледнел. – Если заодно и мою жажду записал, ты можешь не выдержать. Умрешь…
Пробормотав что-то насчет чертовых недоумков, Дедуля промочил пересохшее горло. Гэллегер последовал примеру и озадаченно уставился на старика:
– Ошибки