– М-да, – ответил дядюшка Рэт. – Ну, как тебе сказать… Белки, они хорошие. И кролики. Но среди кроликов всякие бывают. Ну и, конечно, там живёт Барсук. В самой середине. В самой, можно сказать, сердцевине. Ни за какие деньги он не согласился бы перебраться куда-нибудь в другое место. Милый старый Барсук! А никто его и не уговаривает, никто его и не трогает. Пусть только попробуют! – добавил он многозначительно.
– А зачем его трогать? – спросил Крот.
– Ну там, конечно, есть и другие, – продолжал дядюшка Рэт, несколько колеблясь и, по-видимому, выбирая выражения. – Ласки там, горностаи, лисы, ну и прочие. Вообще-то они ничего, я с ними в дружбе. Проводим время вместе иногда и так далее, но, понимаешь, на них иногда находит, короче говоря, на них нельзя положиться, вот в чём дело.
Кроту было хорошо известно, что у зверей не принято говорить о возможных неприятностях, которые могут случиться в будущем, и поэтому он прекратил расспросы.
– А что за Дремучим Лесом? – решился он спросить спустя долгое время. – Там, где синева, туман и вроде бы дымят городские трубы, а может, и нет, может, это просто проплывают облака?
– За Дремучим Лесом – Белый Свет. А это уже ни тебя, ни меня не касается. Я там никогда не был и никогда не буду, и ты там никогда не будешь, если в тебе есть хоть капелька здравого смысла. И, пожалуйста, хватит об этом. Ага! Вот наконец и заводь, где мы с тобой устроим пикник.
Они свернули с основного русла, поплыли, как казалось на первый взгляд, к озерку, но это было на самом деле не озеро, потому что туда вела речная протока. К воде сбегали зелёные лужочки. Тёмные, похожие на змей, коряги виднелись со дна сквозь прозрачную, тихую воду. А прямо перед носом лодки, весело кувыркаясь и пенясь, вода спрыгивала с плотины. Она лилась на беспокойное, разбрасывающее брызги мельничное колесо, а колесо вертело жернова деревянной мельницы. Воздух был наполнен успокаивающим бормотанием, глухим и неясным, из которого время от времени возникали чьи-то чистые, бодрые голоса.
Было так прекрасно, что Крот смог только поднять кверху передние лапки и, почти не дыша, произнести:
– Ух ты!
Дядюшка Рэт бортом подвёл лодку к берегу, привязал её, помог выйти ещё не вполне освоившемуся Кроту и вытащил на берег корзину с провизией.
Крот попросил разрешения распаковать корзинку, на что дядюшка Рэт охотно согласился. Он с большим удовольствием растянулся на травке, в то время как Крот с воодушевлением выудил из корзинки скатерть и расстелил её на траве, потом один за другим стал доставать таинственные свёртки и разворачивать их, каждый раз замирая и восклицая:
– О! О! О!
Когда всё было готово, дядюшка Рэт скомандовал:
– Ну, старина, набрасывайся!
И Крот тут же с удовольствием подчинился этой команде, потому что он начал уборку, как водится, очень рано, и с тех пор маковой росинки у него во рту не было, а с утра произошло столько всяких событий, что ему казалось, что миновал не один день.
– Что