В сплетении наших мыслеобразов, устремляясь вибрацией в космос, внедренное через неокортекс понимание сути и сущи.
Я знаю, каково быть тобой, благодарю, что показываешь мне, как это.
Ты знаешь, каково быть мной, поэтому выходишь на связь именно тогда, когда это необходимо.
Это саппорт и опора, это то самое ощущение общности, к которой все неистово стремятся, но никак не могут достичь.
А такое достигается только на тональностях родственного духа.
Я распознаю в мелких деталях свою стаю.
Запах. Цвет глаз. Звук твоего голоса.
Я вижу твою способность на Со-переживание.
И мы вместе отправляемся путь, длинною в один день, или в целую вечность. Это не имеет абсолютно никакого значения, времени совсем не осталось, или его у нас попросту нет.
У нас его совершенно нет на разборки, обвинения, обиды, выяснения отношений.
От этого повышается ценность каждого мига, который мы можем подарить друг другу. В чистоте сознания, в ясности мысли, в скорости понимания. Я дарю все самое лучшее – тебе, прямо сейчас.
Потому что я просто не могу себе позволить этого не делать. Потому что если я не выбираю качество, я предаю себя. Я предаю свое происхождение, свое величие и свою силу, которая в наказание всегда оборачивается против меня.
Когда я выбирал гасить свой огонь, это выступало очередным катализатором, бензином в костер, который по итогу мог спалить не только палатку и лагерь, но и весь лес.
Держа в руках обгоревшую мертвую птицу, я поливал слезами отчаяния смерть, которой нет, но она есть. Вот же, в моих ладонях, радужное оперение, черный нагар. Поющее, радостное создание, трелью разносящее звонкое утро в осеннем лесу, лежит, повернув аккуратную головку набок и чуть приоткрыв маленький клювик, и не двигается, не дышит, не дышит.
Горечь подступала к горлу давящим комом, слезами тут не поможешь, смерть никак не исправить, и ситуацию никак не спасти.
Это было так больно для моей души, так неистово жгло и горело в груди, что я понял и причину, и следствие, и исток и исход.
Маленькая птичка в моей руке больше не будет петь, но я сделаю так, что из-за моей неконтролируемой ненависти больше никто не пострадает.
Потому что такого не заслуживает никто из живущих, никто из тех, кто, даже будучи глуп, или слеп или невежественен, не является ни чистым злом, ни концентрацией его, ни его вместилищем.
А является лишь сосудом, транслятором, кристаллом, искрой Источника, из которого мы все, одинаково и единовременно, произошли.
Так может ли один божественный от – звук желать зла и боли другому, такому же от – звуку? Только сам себе причиняешь и боль, и удовольствие, игра в миллиард песчинок, которые есть одно сплошное океанское дно.
***
Я обучался самурайскому искусству бесстрашия в самых ужасных своих сражениях, и теперь, спустя столько лет, я не боюсь. Я не боюсь почувствовать, что ты меня не любишь, а это было страшнее всего.
Потому что.
Саксофон не перестанет звучать от