Не одна госпожа Цайглер считает, что я слишком много говорю. Одноклассников я тоже порой напрягаю. И двоюродная бабушка Валли, когда приезжала к нам в прошлый раз, получила тахикардию и звон в ушах после того, как я в течение двух часов излагала ей свои мысли на тему «Что лучше – гроб или урна». Но ничего не поделаешь: молчать дольше пяти минут для меня невозможное дело: через три я начинаю задыхаться, а через четыре с половиной голова кажется шариком, который вот-вот лопнет. И тогда просто необходимо дать этому выход!
Вот и теперь моих добрых намерений хватает лишь до той минуты, когда жену-убийцу Кюммерлинг уводят в наручниках – тут из меня бесконтрольно вырывается поток слов:
– Неудивительно, что её схватили! Как можно работать так небрежно?! Полиэтиленовую плёнку покупают не в строительном супермаркете за углом, а где-нибудь, где тебя никто не знает. И в парике. Или хотя бы в тёмных очках. И платят, разумеется, наличными. А самое главное – у продавца не спрашивают, достаточного ли размера плёнка, чтобы в неё завернуть человека! И ещё: этой истории с плёнкой можно избежать, если всё решить прямо на месте. Госпожа Кюммерлинг могла бы пригласить мужа провести отпуск на море и отправиться с ним в романтическую прогулку на лодке. В удобный момент она отоваривает его по черепушке – и он навсегда исчезает в пучине волн. После чего она могла бы изображать скорбящую вдову и рассказывать всем и каждому, что её Норберт оказался за бортом по трагической случайности. И тогда бы она всё наследство…
– Ма-тиль-да! – Госпожа Цайглер жестом чётко даёт понять: заткнись! Затем она показывает на рождественскую ёлку, у которой в эту самую минуту пробуждается от сна Доктор Херкенрат. – Кому-то нужно выйти с собакой!
Она всегда говорит «собака» и никогда – «Доктор Херкенрат». Потому что считает, что это не имя для собаки.
Доктор Херкенрат – это наш кокер-спаниель. У него терракотовая шерсть, трогательные висячие уши и паническая боязнь белок. Мы взяли его из приюта для бездомных собак, когда мне было семь. Он тут же напомнил мне моего детского врача: у них у обоих одинаковый грустный и чуть косящий взгляд. Так Доктор Херкенрат и получил своё имя. И звание доктора. Вероятно, единственный из всех кокер-спаниелей в мире.
– Кому-то нужно выйти с собакой! – повторяет госпожа Цайглер, при этом глядя на меня так, что не остаётся никаких сомнений, кто этот «кто-то».
– Пойдём, Доктор Херкенрат, – говорю я, вставая с дивана. – Госпожа Цайглер хочет, чтобы мы полчаса поблуждали на морозе и никто не мешал бы ей смотреть вторую серию «Жён-убийц».
Он