– Немного погодя я вместе с вами пойду к господину бэйлэ и поприветствую его, хорошо? – предложила я после небольшой паузы.
Четырнадцатый принц поднял брови:
– Кто льстит без причины, тот либо предатель, либо вор.
Я бросила на него пристальный взгляд и не сказала ни слова.
Увидев, что я вошла в кабинет вместе с тремя принцами, восьмой принц ничего не сказал, лишь с улыбкой предложил мне сесть.
– Мое дело не займет много времени, – мягко ответила я. – Договорю и пойду, нет нужды садиться.
Он откинулся на спинку стула и, слегка приподняв уголок рта, произнес, поигрывая табакеркой:
– Я не могу помочь с твоим делом. Кто кашу заварил, тому и расхлебывать.
Я на миг замерла, а затем поклонилась с крайне унылым видом:
– Жоси просит разрешения откланяться.
– Иди, – позволил он с улыбкой.
Развернувшись, я покинула кабинет.
Я шла и размышляла. Подкрепление не прибыло, значит, придется обходиться собственными силами. Когда я вернулась к себе, сестра еще читала сутры в домашнем храме. Я кружила по комнате, пытаясь придумать, как же начать разговор. Пока я была глубоко в своих мыслях, вошла сестра и, видя, что я хожу кругами, присела на кровать, не обращая на меня никакого внимания.
Я поспешила сесть рядом. Проведя в молчании, казалось, целую вечность, я наконец тихо произнесла:
– Я родилась, и матушка умерла. С самого детства я лишь слышала, как отец называл меня смутьянкой, как вторая тетушка бранила меня за глупость и непослушание. Остальные братья и сестры, хотя и относились ко мне неплохо, все же были рождены от других матерей.
У меня была лишь ты, моя старшая сестра. Мы появились в одной утробе. Ты всегда жалела меня, и, даже если я, твоя младшая сестра, сделала что-то не так, мне все равно, будешь ли ты бить меня или ругать, – я все снесу. Но ты совсем не обращаешь на меня внимания, и я… Я…
Равнодушие сестры в последние дни действительно расстраивало меня. Кроме того, я вспомнила своих родителей, которых мне больше не суждено увидеть. Из глаз брызнули горючие слезы, горло перехватило. У сестры в глазах тоже стояли слезы. Она крепко сжала меня в объятиях, и мы, обнявшись, плакали до тех пор, пока не прибежали Цяохуэй и Дунъюнь – их увещеваниями мы постепенно успокоились.
– Тебе обязательно нужно усмирить свой нрав, – сказала Жолань, утирая глаза платком. – Вспыльчивость точно не доведет тебя до добра. – Помолчав, она медленно добавила: – Ты думала, с Минъюй-гэгэ из семьи Гороло можно драться? Если бы в этот раз господин бэйлэ не взял всю вину на себя, ни первая супруга, ни семья императорского зятя не оставили бы тебя в покое.
Я видела, что сестра страдает, но лишь кивнула в ответ на ее слова.
С того дня, когда мы с Жолань, обнявшись, плакали навзрыд, ее гнев окончательно улетучился, и она стала относиться ко мне с еще большей нежностью и заботой. Близился Праздник середины осени, но первой супруге по-прежнему нездоровилось, поэтому все заботы по подготовке празднества в поместье легли на плечи Жолань, и она с утра до ночи